Солнечный змей

Токацин .

Фрисс наклонился над связанным. Похоже, стражники не зря не боялись, что он сбежит, – руки и ноги его были скручены так жестоко, что ему впору было кричать от боли, ремни врезались в кожу чуть не до крови. Он на миг поднял взгляд на Речника и тут же опустил.

– Очень и очень неприятно, – услышал Фрисс тихий шёпот. – Худшее из недоразумений. И я опасаюсь, что тихо не получится. Очень плохо, очень…

– Хаэй! – тихонько окликнул его Речник. – Ты хочешь пить?

Пленник вздрогнул, внимательно посмотрел на Фрисса и едва заметно кивнул. Тот сел

рядом и поднёс чашу к губам «уачедзи». Всё-таки ему не показалось… кожа у связанного была слишком светлой, скорее золотисто-смуглой, чем чёрной, а скуластое лицо – слишком длинным, заострённым, совсем не похожим на округлые лица йонгелов.

– Ты не уачедзи, – прошептал Фрисс, глядя ему в глаза. – Их я издалека узнаю. Но сейчас тут тревожно, стражники не настроены разбираться. Тебя отведут к правителю, и всё разрешится. Подожди, я немного ослаблю путы, пока ты без рук не остался.

Он дотянулся до связанных запястий пленника, потянул на себя ремни – и прикусил язык, чтобы не охнуть на всю комнату. Ремешки распадались на части – плотная кожа прогорела насквозь, превратилась в слежавшийся уголь, но руки под ней остались едва тёплыми. Пленник не шевелился, только обеспокоенно покосился на Фрисса. Тот слегка отодвинулся и отпустил его запястье.

– Почему тогда ты… – начал было Речник, но пленник едва заметно сдвинул брови.

– Уйти могу. Но будет кровь, – еле слышно ответил он. – Мирно меня не отпустят. Очень неприятное недоразумение, очень.

Речник шмякнулся на пол – земля снова качнулась под ногами, посуда тревожно зазвенела. По лицу связанного пробежала тень.

– Очень плохо, – прошептал он. – А скоро будет совсем плохо. Очень много смертей. Мне надо уйти, пока не пришёл он.

– Кто там, внизу? Ты знаешь, отчего дрожит земля? – нахмурился Фрисс. – Ты в самом деле не из поджигателей?

– Я не разрушитель, – отозвался пленник. – Мой вид странен, люди испугались – и больше ничего. Я не знаю их языка… он слишком быстро изменился, я так думаю. Ты – первый, кто понял мои слова. Ты можешь объяснить им, что я не тот, кого они боятся?

– Сейчас, – Фрисс выпрямился, огляделся, высматривая в толпе Анкому, но ледяная рука Нециса легла на его плечо и вновь развернула его лицом к пленнику. Некромант стоял рядом, его глаза тускло светились. У Речника еле заметно зазвенело в ушах – рядом творилась магия, и неслабая.

– Илриэн та-Сарк, – усмехнулся пленник, глядя на колдуна без малейшего страха или отвращения – скорее с радостью. – Ксатот ил ти’инх!

– Альнаи, – прошептал Нецис, прикасаясь к плечу «поджигателя». – Силы и славы!

Фрисс с опаской оглянулся, но никто не обращал на него внимания. Служители подкатили к собравшимся длинный бочонок, из кухни вынесли полупустой котёл с горячей сурвой, – о пленнике все забыли намертво.

– Ксарна, нельзя, чтобы они казнили невиновного, – прошептал Речник, ткнув Некроманта в бок. – Дай мне поговорить с Анкомой. Если он не поверит – пойду к их правителю.

– И так полыхнуло, что аж камни размягчились, – донёсся

из толпы взволнованный голос. – А он стоял там и ухмылялся, будто ему огонь нипочём! И тогда мы…

Пленник беспокойно зашевелился.

– Проку не будет, Гвиса, – прошептал Нецис, ощупывая запястья и щиколотки связанного. – Только вытаскивать своими силами. Я – алхимик Ксарна, этот смелый воин – Гвиса Мениа. Нас не следует бояться.

– Ваши враги боятся вас, – убеждённо сказал «поджигатель». – Я – Арраск Кен’куэ. Не оглядывайся так, о Гвиса, нас не увидят, пока я не захочу.

И сам Речник уже чувствовал, что вокруг сплетаются чары, и всё колышется в зыбком тумане, меняя цвета и размеры. Нецис, покачав головой, провёл холодным пальцем по его шее – в глазах у Фрисса прояснилось – и посмотрел на дверь. Между ними и улицей толпились жители, оголодавшие гиены и пьяные стражники.

– Ксарна, ты преврати его в нетопыря, – тихо сказал Речник. – И мы быстро убежим.

– Мало желающих за нами бегать? – недобро покосился на него Нецис. – Арраск, хватит у тебя сил всех заморочить? Если нет – возьми у меня. Скрываться я умею, но правдоподобные иллюзии наличия… это ваш дар, Альнаи.

– Одно мгновение, – пленник слегка сощурился, посмотрел на дверь, потом – на окна и потолок, стряхнул с рук обгорелые ремешки и потёр запястья. Его золотистая кисть поднялась в воздух, меж пальцев на миг повис серебристый дымок, а затем Арраск протянул руку Нецису.

– Всё готово, о Илриэн, – прошептал он. – Куда мне сгинуть после превращения?

– Прячься под моим халатом, – ответил Некромант, – он просторен и измят, тебя никто не увидит. Гвиса, возвращайся на циновку и спокойно пей и ешь. Возьми чашу, наполни и выпей за удачу Анкомы ца Аталиша. И, что бы ни случилось дальше, не прикасайся к мечу.

Речник подобрал чашу и поплёлся к толпе, спотыкаясь о назойливых гиен. Их, как видно, забыли накормить, оставили с завязанными пастями, – они уже недобро косились на спящего Алсага. Фрисс рявкнул на них и протянул пустую чашу служителю.

Когда потолок и стены исторгли пламя, Речник только и успел, что зажмуриться и сесть на пол. Раскалённый ветер промчался по залу, густой чёрный дым взвился в воздух, и Фрисс зашёлся в отчаянном кашле. Тёмный силуэт мелькнул у двери, циновка-завеса брызнула во все стороны мелкими угольками. У дальней стены уже никого не было.

– Хаэй! Уходит! – заорали все разом, и Фрисс откатился к стене, чтобы его не затоптали. Как только они не подавили друг друга в дверях?! Кто-то даже упал, но тут же вскочил и понёсся следом за стражниками. Служители, побросав чаши и черпаки, побежали следом.

– Мрра-а-ау! – закричал хесский кот, замахиваясь лапой на пустое место – кто-то в суматохе отдавил ему хвост, но промчался мимо, пока Алсаг открывал глаза.

– Храни меня Кеос, – пробормотал Нецис, подбирая полы халата и усаживаясь на циновку рядом с котом. – Ты видел это, Гвиса? Как я и говорил – они его упустили. Никакой бдительности у местной стражи!