Солнечный змей
Шрифт:
– Фау! – крикнул Деркин, отступая в сторону. Бластер в его руках искал мишень за спиной Древнего. На тревожный крик дёрнулся и выхватил оружие Хаген, до того неподвижно стоявший в стороне. Сопло поднялось кверху, выцеливая что-то на крышах.
– Фа… – снова закричал Деркин, но тут же замолчал – рука Гедимина сомкнулась на его запястье.
– Хэта! – Древний с силой вывернул сармату руку. Бластер полетел на мостовую, что-то громко захрустело, Деркин дёрнулся и странно обмяк. Гедимин еле успел подхватить его. Отпущенная
– Командир, – прохрипел сармат, вырываясь из рук Древнего. – Он взорвёт сборку… всё взорвёт…
– Что?! – Гедимин развернулся, впился взглядом в здание подстанции – никаких признаков опасности не было и близко.
– Фа… – в третий раз выдохнул Деркин, но ладонь Древнего запечатала фильтр его шлема.
– Хэта! – повторил Гедимин сигнал, отменяющий любую тревогу, и шагнул к Хагену. Сармат, опустив бластер, смотрел на Древнего и стонущего Деркина, и оружие вздрагивало в его руке.
– Деркин ранен. Уходите! Я остаюсь, – Гедимин подтолкнул Деркина к Хагену, младший сармат поспешно подхватил его. – К Огдену, живо!
Зелёная вспышка поглотила обоих сарматов. Гедимин провёл пальцем по фрилу, вздувшемуся пузырями на боку, и повернулся к подстанции.
– Малькель! – окликнул он. Изнутри вцепились в дверь и повисли на ней – так, что захрустел прочный фрил. Что-то скрипнуло на краю площади.
– Это совмещённый ожог – тепловой и лучевой. Если тебя задело вскользь, то лучше…
Древний Сармат замолчал, глядя на окрестные крыши. На каждой стояла заряженная баллиста, и стеклянные наконечники снарядов смотрели на него. Знорки, пригибаясь к крышам, следили за сарматом.
– Не нужно, – Гедимин с трудом остановил руку, потянувшуюся к сфалту, и показал тем, кто на крышах, пустые ладони. – Я уйду. Это несчастный случай, и я о нём сожалею. Если нет лекаря, знакомого с такими ранами, то удалите обожжённый участок – так заживёт быстрее.
Знорки молчали. Тишина была и в башне подстанции. Древний помедлил и отвернулся, приводя в действие «лучистое крыло». Он не удивился бы выстрелу в спину, но никто не стал стрелять.
Глава 25. Хукунгейя
– Сегодня пятый день Иттау – вернее, пятая ночь, – Фрисс устраивал себе постель из сена, припасённого для Двухвостки, и рассуждал вполголоса сам с собой – он не уверен был, что Нецис, застывший на обочине, слышит хоть что-нибудь, а не спит с открытыми глазами. – И Праздник Крыс уже не за горами. Вайнег знает, сколько уже лет я не встречал его по-человечески.
– Ну, в том году всё прошло не так уж плохо, – отозвался Некромант, поворачиваясь к Речнику. Он всё-таки не спал – и не казался сонным. Фрисс с трудом отогнал неуместную зависть.
– Если забыть о личинках, падении дракона, крылатом мертвяке и том, что я тебя чуть не убил, – нахмурился он. – Что в этот раз будет, вот что мне интересно…
– Орден Изумруда и городская стража, –
Фрисс посмотрел туда же, куда и он. Звёзды заметно потускнели с прошлой ночи – небо помаленьку затягивала дымка. «Тучи? Этой земле не помешает хороший ливень,» – вздохнул он и попытался найти знакомые звёзды. Джагнула полыхала ярко, будто хотела сравняться с одной из лун, Иктон мерцал холодно и отстранённо, от священного для Некромантов Ургула осталась лишь багровая точка на небосклоне.
– Не нравится мне это небо, – пробормотал Речник, прикрывая голову краем плаща. – Боги, закройте вы свою печку хоть на денёк!..
…Вереница празднично украшенных куманов протопала мимо, и Двухвостка наконец протиснулась в ворота Хукунгейи. Речник крутил головой, выглядывая пёстрые ленты, свисающие с зубцов крепостной стены, яркие флаги над воротами и намалёванные на каждой ровной поверхности фигурки крыс. В тупичках и на площадях суетились жители, натягивая навесы и расставляя шатры, над городом проносились от стены к стене, поднимая крыльями горячий ветер, Алмазные Драконы, в ушах звенело от сердитых воплей ездовых птиц и взбудораженных куманов. Всадник Изумруда гонялся за своей птицей, сорвавшейся с привязи; на его спине кто-то нарисовал уже большую белую крысу.
– Хаэ-эй! – крикнул Фрисс, увидев местного стражника – тот хмуро смотрел на «изумрудника» и время от времени обшаривал взглядом прохожих. – Хаэй! Открыта ли граница Мвакевени?
– Время же ты выбрал, – пробурчал стражник, без интереса взглянув на пришельцев. – Ветви сплетены, ворота сомкнуты. Никто из норси не пришёл к нам на праздник.
– Не суждено мне торговать с лесным народом, – вздохнул Нецис. – Не суждено… А нужны ли на празднике алхимики? Нанимают ли власти приезжих?
– У властей уже в голове звон от этого лета, – поморщился воин-южанин. – Орден Изумруда ныне заправляет всем, что касается магии. У него и проси разрешения. Слышал я, что отменили битву магов – мол, много огня, до пожара дойдёт…
Он хотел сплюнуть на землю, но всё-таки удержался. Нецис присвистнул.
– Круто они повернули! Стало быть, на площади ночью делать нечего? И огненный шар по улицам не покатят?..
…Фрисс взвалил на спину Двухвостки последний тюк с травой и тяжело вздохнул.
– Хоть в лесу-то нам припасы покупать не придётся?!
– Не всё, что там растёт, съедобно, – задумчиво сказал Нецис, пробуя на вкус полосу вяленого меланчина. – В Великом Лесу крупных зверей немного… боги знают, почему. Болотные ящеры едят всё, но всё ли пойдёт на пользу ящеру степному…