Солнечный змей
Шрифт:
– Яцек – не солмик, – покачала головой Речница. – Не надо поступать с ним, как с солмиком. У его народа другие обычаи. Мы с Хагваном заберём его в южный город, к его родичам. Пусть вождь Торнат не беспокоится о нём.
– Ты знаешь обычаи южан, – задумчиво кивнул Кытугьин. – Правильно. Я скажу вождю Торнату. Мы отвезём воина Яцека в южный город. Хорошо отвезём, не потревожим его покой. Спи, Кесса, пусть твои глаза отдохнут и поутру смотрят зорко. Маленький хийкиммиг замёрз там, на груди мёртвого воина, согрей его…
Он протянул Кессе жёлтую
– Кесса, – прошептал Хагван, тронув её за руку, – я начал складывать песню о том, что было в Хеливе… обо всём этом пути, о битвах и о чудовищах… как думаешь, не обидится Речник Яцек, если я спою её у погребального костра? Помню, он не любил мои песни, но я старался… может, он не будет злиться на этот раз?
– Не будет, Хагван, – покачала головой Речница. – Конечно, не будет.
Глава 26. Эртану
Тяжёлая ветка, обросшая маленькими папоротниками, подломилась и рухнула, накрыв липкими листьями и Речника, и Двухвостку. Фрисс охнул, сбросил гнилую деревяшку в кусты и выпрямился, потирая ушибленное плечо. Тут же ему пришлось снова упасть на панцирь Двухвостки, накрывая собой сонного кота. Флона с разбегу смела низенькую поросль тёмно-красного мха и завязла в паутине лиан. Длинные лозы без листьев, сплошь усеянные розовато-белыми цветками, зацепились за шипы на панцире, закачались над путниками, осыпая их блестящими лепестками. Запах цветов показался Речнику смутно знакомым.
– Ойо’Нви! – вспомнил он и беззвучно рассмеялся, вытряхивая лепестки из волос. – Вот оно где растёт…
Он отряхнулся и сел, запоздало вытащил меч и рассёк лианы, но Двухвостка не спешила бежать дальше. Она задумчиво переминалась с лапы на лапу и вертела головой.
– Мррау! Фррисс… – дёрнулся во сне Алсаг, махая хвостом.
– Что? – Речник склонился над ним – глаза хесского кота были закрыты, лапы вяло подёргивались.
– Мря, мрряф, – снова шевельнулся Алсаг, и шерсть на его спине встала дыбом. – Мррау!
– Алсаг! – Фрисс сомкнул пальцы на его загривке и легонько потянул. Кот негромко фыркнул, на мгновение приоткрыл глаз и обмяк – только кончик хвоста ещё беспокойно вздрагивал.
– Ну, спи, – пожал плечами Речник и растерянно огляделся по сторонам. «Куда же нас занесло?!»
Громадные деревья, прямые, как колонны, высились слева и справа, их кора белела в зелёной мгле – солнце просачивалось сюда скупо, плотные кожистые листья смыкались где-то наверху, в облачной дымке, и не пропускали свет к земле. Здесь, среди вылезших из земли корней Высоких Деревьев, развернулись перистые листья папоротников – каждым листом Речник мог бы накрыться с головой. Папоротники были повсюду, под ногами и над головой, торчали из расщелин меж корнями и из дупел, а там, где ажурные листья размыкались, из земли тянулись странные рыжеватые травинки, толстые и словно усеянные мелкими дырками. Внизу пахло сыростью и сладким папоротниковым соком.
Флона
– Река моя Праматерь, – выдохнул Фрисс, утирая пот. Сырость леса после иссохших степей Мецеты накрыла его с головой удушливым покрывалом. Здесь не видно было воды, но над моховым подлеском словно колыхался невидимый, но плотный туман.
– Оторвались, – прошептал Речник, глядя назад. Двухвостка проложила в папоротниках широкую просеку, но чем дольше Фрисс на неё смотрел, тем отчётливее понимал, что через несколько мгновений эта тропа растает. Да и сейчас нелегко было отличить мох, потоптанный Флоной, и ветки, обломанные краями её панциря, от веток и мха, упавших от старости и мирно гниющих на земле не первый уже день. Великий Лес как будто заметал следы…
– Нецис… – еле слышно выдохнул Речник, поднимаясь на ноги и опасливо оглядываясь. – Река моя Праматерь, хоть бы…
Что-то небольшое просвистело мимо него и с размаху шлёпнулось на тюк с сеном, стремительно меняя облик. Спустя мгновение Некромант уже лежал на панцире Флоны и пытался подняться. В его рукаве зияла длинная прореха.
– Нецис! – Речник подхватил его и прижал к себе. – Как ты? Не ранен?
– Та-а, илкор ан Ургул… Всё хорошо, Фрисс, – прохрипел Некромант. – Мы вырвались.
Он пытался отдышаться, волосы слиплись от пота, но тело чародея осталось холодным, как камень, несмотря ни на жару, окутавшую весь лес вязким облаком, ни на крайнюю усталость. Речник держал Нециса на руках, пока тот не зашевелился, а потом помог ему сесть и пощупал разорванный рукав.
– Стрела, – отмахнулся Некромант, соединяя разрыв и накрывая сомкнутые края ладонью. – Ударила на излёте, когда я выбрался за ворота. Неприятно, но ничего страшного.
Чешуйчатый серый рукав на мгновение вспыхнул зеленью. Дыра быстро зарастала. Тонкие нити серого праха протягивались от края к краю и прорастали мелкими чешуйками. Очередная гроздь медузьей икры шлёпнулась вниз, теперь уже на Нециса, маг рассеянно отмахнулся и внимательно посмотрел на Речника. Его глаза тускло светились.
– Та-а, илкор ан Нэйн! Судя по всему, Фрисс, моя нелепая затея оказалась уместной и даже полезной. Никто из вас не пострадал?
– Никто, – покачал головой Фрисс. – Но лучше тебе, Нецис, так не делать. Если тебя убьют, весь этот легендарный поиск пойдёт Флоне под хвосты. Как ты только удрал от «изумрудников»?!
– Я был готов к ним, а они ко мне – нет, – пожал плечами Некромант. – Ты преувеличиваешь мою полезность, Фрисс. Моя помощь тебе не слишком-то нужна, ты ведь изыскатель, и не из последних. Чем это занимается Флона?