Соломенное сердце
Шрифт:
— Дорога, — ответила она, никак не отреагировав на его ухищрения.
Женщины любили Даню — всегда так было, еще с тех пор, как ему едва исполнилось пятнадцать. А потом еще и усилилось. Он умел очаровать даже духов, что уж говорить о неопытной девчонке из дикого леса.
Но Поля даже не думала начинать волноваться — а ведь Даня и улыбался, и касался ее ненавязчиво, и смотрел проникновенно.
Пора было прибегать к беспроигрышному средству.
— Как ты жила все эти годы, Поля? — спросил он задушевно. — Семья князя
— Нормально.
М-да. Поговорили по душам.
— Мне было пять лет, когда пришлось покинуть Первогорск, — история про несчастное детство никого никогда не оставляла равнодушным. — Знаешь этот старый горский обычай обменных детей? Если по твоей вине погибает чужой ребенок, то ты отдаешь своего. Если же родной ребенок еще не родился, то ты отдашь его после того, как он появится на свет. Или внука. Или племянника. Или брата. Даже князь не может быть выше традиций, особенно — князь. Но я был всего лишь маленьким мальчиком, который не понимал, почему вдруг вместо своих родителей приходится называть мамой и папой чужих людей. Моя новая семья… скорбела. Первый год на меня смотрели едва не с ненавистью. Нет, они не обижали меня, ничего такого. Просто оплакивали родного сына и никак не могли принять другого. Но старались, как могли. Только дети ведь чувствуют, когда их не любят.
— Передай, пожалуйста, воду, — небрежно попросила Поля прямо посреди наполненной печалью паузы.
Даня раздраженно открутил крышку, передал ей термос.
— А ты? — зашел он с другой стороны. — Скучаешь по бабушке?
— Нет, — ответила она сразу.
— Ты боялась ее?
— Просто такое ощущение, что она недалеко ушла. Болтается где-то внутри меня.
— А?
Даня слышал, конечно, истории об одержимости, кто не слышал! Иногда мертвые вселяются в живых, и тогда пиши пропало. Попробуй-ка изгони духа из человека, не навредив.
Но это бы объяснило иммунитет Поли к зову Гиблого перевала.
— Ты… — спросил он, встревоженно кусая губы, — позволишь мне посмотреть на себя?
— Смотри на здоровье, — разрешила она невозмутимо, — только давай позже. Время поджимает.
— Долго нам еще ехать?
— К ночи доберемся до туристической деревушки. Я посплю пару часов и отправлюсь обратно. Вернусь за тобой через неделю.
— А вдруг я сгину за эту неделю в Костяном ущелье?
— Это ухудшит и без того натянутые отношения между Верхогорьем и Плоскогорьем. Ты бы постарался выжить все-таки, княжич, пожалел бы местных жителей.
Скептически скривив губы, Даня посмотрел на нее, склонив голову.
Да что ты за человек-то такой, Поля-Поленька-Полюшка. Кукла бесчувственная!
Она искоса глянула в его сторону.
— Что это за выражение лица? — спросила с интересом. — Ты сердишься?
Она всего пять лет среди людей, — напомнил себе Даня. Она просто не научилась сочувствовать. Да еще и мертвый дух внутри.
— Не сержусь, — заверил он ее чуть виновато. — Это лицо человека, который переживает за тебя.
— Правда? Почему?
— Потому что я вроде как должен о тебе заботиться… раз уж вывел тебя из леса.
Он вспомнил, как легко занялось пламя, когда он поджег старый дом с мертвой старухой внутри, и как ему мерещились в этом огромном костре причудливые образы и тени.
Девочка-подросток, укутанная в дряхлые махры, смотрела на пылающую избушку без всякого сожаления. В пустых синих глазах отражался огонь.
— Я замерз, — пробормотал Даня. — Можешь остановиться на минутку, возьму свитер из багажника.
Она плавно притормозила. Вышла вслед за ним из машины, подошла к самому краю каменистой площадки, любуясь теряющимися в облаках заснеженными вершинами гор.
Даня достал из чемодана два свитера, один накинул на ее плечи.
Поля оглянулась на него. Легко улыбнулась.
— Это ты уже заботишься?
Он не выдержал, засмеялся. Погладил ее по светлым волосам, затянутым в косы. Под левым глазом Поли треугольником разместились три крошечные родинки. На правой щеке почти незаметным крестиком белели старые шрамы.
— Что это? — Даня повторил их очертания пальцем.
Она чуть нахмурилась, вспоминая.
— Это я Егорку с Гиблого ущелья тащила. Ох, и упирался он!
Здесь, на высоте, воздух был достаточно разреженным, чтобы легко кружилась голова.
— Эта васса, — вдруг спросила Поля, не уклоняясь от его прикосновений, — стоит того, чтобы соваться ради нее в Костяное ущелье?
Даня так обрадовался, будто она преподнесла ему сундук с кладом.
Значит, ей все-таки не совсем на него плевать!
— Васса, может, и не стоит, — ответил он, улыбаясь. Скорее всего, очень глупо. — Но интересно же, зачем она позвала меня именно туда.
Он все еще не привык к тому, как Поля смотрит на людей — в упор, не стесняясь их внимательно разглядывать и не скрывая этого.
— Ну так что? — не удержался Даня от вопроса, который волновал его еще с вечера. — Я красивый?
Она кивнула, сначала не слишком уверенно, а потом более решительно.
И кто кого тут ловит в свои сети, взбултыхнувшись сердцем, подумал Даня.
Глава 05
К ночи у Поли разболелась голова, а она у нее никогда не болела. Виной тому была тяжелая дорога, требующая самого пристального внимания, и бесконечная болтовня Дани — о, сколько он болтал. Без остановки, без пауз. Байки-истории-байки.
К тому времени, как из темноты выскочила подсветка туристической деревеньки, она уже была готова взвыть — по-волчьи, протяжно, так, чтобы откликнулось все зверье вокруг. Вон и луна подходящая.