Соломенное сердце
Шрифт:
Поля стояла рядом, разглядывая его в свете фар.
Жилистый.
Он покосился на нее, невозмутимо уставившуюся в упор. Пожал плечами, разулся и стащил с себя брюки.
Длинноногий, как жеребенок.
— Вассы очаровывают меня, — сказал он, прыгая на одной ноге, чтобы натянуть штанину. — Беззаботные, переменчивые, ласковые. Не могу пройти мимо, прости еще раз за задержку.
— Ты выглядишь выносливым, — задумчиво оценила Поля. — Выдержишь трехдневный пеший переход до ущелья? На машине там не проехать.
— Легко!
—
— Как нет воды? — хмуро и требовательно спросил Даня, нависая сверху. — Она везде есть! Роса, туман, хватит и капли!
— Для кого хватит и капли? — не поняла Поля, терпеливо дожидаясь, пока он сядет на место. Но Даня так и стоял, сверля ее взглядом. Так Егорка смотрел в ожидании подарка из Загорья. Как будто имел право. Как будто она обязана была выложить игрушку или сладость немедленно.
Княжичи — они всегда такие, даже если и говорят, что разорвали все связи с кровной семьей.
— Есть легенда, — проговорила Поля, вспоминая, — что прежде на месте Костяного ущелья было богатое селение. А потом туда пришел злобный ящер, дыхание которого превратило все живое в камень. Людей, птиц, зверей, даже растения и деревья. И река ушла оттуда, и солнце перестало заглядывать, и ветер больше не гуляет по тому месту, и не осталось ничего.
— А ящер?
— Откуда мне знать? Это всего лишь легенда, отраженная в колыбельных песнях.
— Зачем петь детям о всяких ужасах?
— Любая колыбельная — это предостережение.
Даня аккуратно закрыл дверь, обошел автомобиль и растерянно упал на свое сиденье.
— Ты уверена? — спросил он, потирая виски. Казался расстроенным.
— Нет, — ответила Поля. — Самой мне не доводилось бывать в ущелье. Тебе лучше поговорить с кем-нибудь из местных. Люди тут живут подолгу и многое помнят.
— Давай где-нибудь остановимся на ночь, — предложил он. — Кажется, я уже не так спешу. Кажется, мне надо больше информации, чтобы сунуться в ущелье. Напрасно топать три дня туда, три дня обратно — ну его.
— Ладно.
Поля надеялась, что им встретится что-то подходящее по пути. Спать сидя в машине не хотелось категорически.
— Почему ты ни о чем не спрашиваешь? — вдруг ни с того ни с сего обиделся Даня. — Зачем мне в ущелье? Почему так важна вода?
— Свидание с очередной вассой? — предположила Поля, до ломоты в глазах вглядываясь вперед.
— Не с очередной! — вдохновленно возразил Даня. — А с самой красивой, нежной, доброй вассой!
— Добрый дух не станет назначать встречу, на которую ни за что не сможет явиться. Нет воды — нет и вассы.
— Это только твое предположение, — он нахохлился.
— Конечно. Ты нарушил закон? Скрываешься?
—
Поля растерялась. Она опять сделала что-то не так?
— Мне нужно знать, как тебя представить местным… — пробормотала она озадаченно.
— Ну, — Даня заулыбался от уха до уха, — я не то чтобы прям нарушил закон. Но! Но и не то чтобы прям не нарушил… Такое… неоднозначное это. В Лунноярск меня ждет преданный князю человек, который должен был помочь сойти за здешнего, племянника там из далекого селения…
— Не похож ты на того, кто вырос в далеком селении.
— Видела бы ты, где я рос! Неважно. Сначала — свидание в Костяном ущелье, потом Лунноярск и прочая скукота. Давай так: здесь я буду Даней Стужевым, что чистая правда по документам. Это фамилия моей обменной семьи.
— Если кто-то узнает, что я перетащила через перевал живого человека, то хлопот потом не оберешься. По обе стороны от перевала знают историю доктора Бойко, и желающих сунуться к духам нет. Но если выяснится, что все-таки можно…
— Ага-ага. Буду молчать и кивать.
В способностях княжича молчать Поля сильно сомневалась. Но ее дело — рулить, а не думать, так что пусть князь сам решает, что делать со своим старшим отпрыском и последствиями его перевозки в Высокогорье.
Справа, за густой тенью раскидистого дерева мелькнули золотистые огоньки. Поля сбросила и без того невеликую скорость, показала Дане:
— Мне мерещится или это горт?
Он прищурился, подался вперед.
— Сытый, старый, степенный горт, — подтвердил с удовольствием. — Дух надежного, крепкого дома, где живут в любви и достатке. Свинство, конечно, сваливаться среди ночи людям на голову вот так с бухты-барахты…
Но Поля уже свернула к золотистым искоркам, надеясь, что в темноте не сшибет что-то важное. Курятник или собачью будку.
Мотор старой машины ревел в ночи.
Желтопузые подсолнухи часовыми окружили их с обеих сторон.
Фары высветили высокий забор и покатую крышу за ним.
Поля остановилась и вышла.
Застыла, ожидая появления хозяев.
Кто бы не услышал их появление в царящей тишине.
Противно забрехала собака, и Поля машинально чуть рыкнула, утихомиривая дуру.
— А? — Даня изумленно подпрыгнул. — Это еще что такое было? Дедушкины гены?
Собака притихла.
— Эй! — крикнули из-за забора. — Это кто тут такой богатый на машине с бензином?
— Это Поля. Поля с Гиблого перевала.
— Эко тебя занесло, девонька.
Открылась калитка. Теплые золотистые искорки плавно кружили над головой степенного хозяина с густой черной бородой.
— Входите, раз приперлись, — сказал он беззлобно. — Хлебосолить вас буду.
— Здрасти, — неугомонный Даня ринулся вперед. — А я, стало быть, Полин случайный попутчик… Данила, разговаривающий с духами. Путешествую до Костяного ущелья.