Соломенное сердце
Шрифт:
— Нет там духов, — мужик вроде как удивился, — дурные они, что ли, лезть в такую дыру? Не с кем там разговаривать.
— Проверяй, но доверяй, — провозгласил Даня и засмеялся. — Ой, то есть наоборот.
— Прибился блаженный по дороге, — вздохнула Поля, забирая из багажника свою дорожную сумку и рюкзак княжича.
Виктор Степанович, хозяин пасеки, шуганул любопытно-сонных домочадцев — завтра, мол, на гостей еще поглазеют, чего сыр-бор устраивать посреди ночи. Выдал нежданышам по плошке бараньего
— Ополоснуться можно во дворе, в летнем душе. По нужде за углом. Спать — на веранде, там хорошо, не душно. И не колготитесь тут долго, светает скоро.
В Высокогорье вставали с солнцем и ложились с ним же.
Выдав инструкции, Виктор Степанович широко зевнул, махнул рукой, половиня золотистые искорки над головой, и часть из них перетекла к Поле. После чего отправился досыпать, нимало не тревожась из-за чужаков в доме.
Сытый и уважаемый домовой дух и за гостями присмотрит, и двери, коли надо, откроет-закроет, и мышей прогонит, и молоку не даст скиснуть.
В тусклом мерцании просторная кухня казалась бесконечной.
Она быстро ела, желая как можно скорее завалиться спать.
Даня крутил головой во все стороны, блестел глазами, тарахтел без умолку:
— Как приятно быть тобой, Поля. Одного меня бы как пить погнали со двора…
— Это горы, — с набитым ртом напомнила она, — здесь не принято гнать со двора.
— Ой да ладно, а то я не был, а то меня не гнали! Традиции — где они, а всякая шваль так и бродит, и бродит. Интересно, почему пасека так далеко от людей? Интересно, а вода в летнем душе уже остыла, поди? Добрый дядюшка горт, справедливый дядюшка горт, уж прояви свою силу, уж подогрей нам ее… А я тебе вот лепешечку, а я тебе кусок мяса, а?
Искры над Полей смешливо мигали.
Стало понятно, что и вода окажется теплой, и постель мягкой, и комары не потревожат, и спать будет хорошо, сладко.
Духам нравился Даня, а Дане нравились духи.
Но эхо от эха хозяйкиной памяти шептало Поле, как опасно потерять связь с реальностью, если не будет того, кто крепко возьмет тебя за руку на этой земле.
Ах Даня, ах балбесина ты, а не княжий сын, — ворчливые, старческие интонации.
Поля вздохнула, подавляя в себе чужое злоехидство, и отправилась искать душ.
Глава 04
Бережно промокая мягким полотенцем свое главное оружие по покорению женских сердец — длинные волосы — Даня тихо ступил на веранду.
Поля уже легла на один из невысоких топчанов, закутавшись в плед, как в кокон, золотистые искорки плавно кружили над ее головой, подсвечивая пушистую пшеничную шевелюру.
— Так что дальше? — тихо спросила она. — Ущелье? Или вернешься в Лунноярск?
Даня присел на корточки возле нее, близко заглядывая в лицо. Эти неправильные матовые глаза так и притягивали. Снова и снова хотелось убедиться, что
Она смотрела на него в упор, не моргая.
— Ты красивый? — спросила задумчиво.
— Что? — изумился он.
— Раньше я никак не могла понять, кто красивый, а кто нет, — пояснила Поля. — Княжна Катя сказала, что красивые люди те, на кого хочется смотреть бесконечно.
— Какая она? Моя сестра?
— Серьезная. Кате некогда возиться с нами с Егоркой, как будущий правитель она все время чему-то учится.
— А Егорка?
— Шилопопый, — легкая улыбка тронула ее губы, а голос потеплел. — Добрый. Балбес на самом деле. Вы очень похожи.
Кажется, она действительно была привязана к его младшему брату.
— Разве духи Гиблого перевала не зовут тебя Егоркиным голосом? — спросил Даня, вдруг перепугавшись.
— Иногда. Но твоим голосом они зовут куда чаще, — легко призналась Поля.
А у него сбилось дыхание — разве девушки должны так бестрепетно говорить такое мужчинам?
Следующим вдохом он понял: она же совсем ребенок. А Даня был первым в мире человеком, кроме ее бабки, кого она увидела в своей жизни. Неудивительно, что он поразил детское воображение.
— И… — с запинкой прошептал он, — как же ты не отзываешься?
Светлые брови чуть сдвинулись.
— Моя хозя… бабушка не сильно-то уважала всяких духов. Думаю, это передалось и мне.
Даня сделал вид, что не услышал ее оговорку.
— Рядом с ущельем есть гостиница или что-то такое?
— Есть туристическая деревушка в тридцати километрах. По крайней мере, так нарисовано на картах, но я не знаю, открыта ли она сейчас. Местным вроде как не до туризма последние пятнадцать лет.
— Отвезешь меня туда?
— Отвезу, — покладисто согласилась Поля. — Тогда спи быстрее, а то не успеешь. Я разбужу тебя уже через четыре часа.
— Слушаю и повинуюсь, — улыбнулся ей Даня и пружинисто поднялся, отправился на соседний топчан, предвкушая, как хорошо будет ему дрыхнуться.
Плюхнувшись на пахнущий травами матрас, Даня прислушался к звонкой тишине вокруг, которую нарушали только койоты, тихонько поскуливающие где-то далеко в горах.
Вспомнилось, как Поля рыкнула на собаку за забором, и стало интересно: а койотов у нее тоже получилось бы заткнуть?
И откуда у маленькой девочки могла быть хозяйка, да еще такая могущественная? Почему они прятались ото всех в лесной избушке?
Ему снилась Чуда — хотя, разумеется, у васс не было имен, Даня называл ее так по названию реки Причуды, возле которой они впервые хороводили. Все водные духи одинаково прекрасны, отличить одну прозрачную деву от другой практически невозможно. Легенда гласила, что если человек сможет узнать вассу при новой встрече, то она отдаст ему свое проточное сердце.