Соловей для черного принца
Шрифт:
Для дневных прогулок я стала выбирать такое время, когда была точно уверена, что Дамьян работает в теплицах или же уехал. Я твердо решила разобраться со своими мыслями. А делать это лучше в одиночестве, а не под прицелом пронзительных, всепонимающих глаз.
Погода в эти дни была унылая, как и мое настроение. Холодный дождь начинал лить с утра, радуя нас лишь короткими перерывами. Небо нависло так низко, что чудилось, будто деревья своими разлапистыми верхушками рвут тучи, закрывшие рассеянный диск солнца. Целыми днями стоял плотный туман, и лишь яркие цветы: мальвы у дороги, вдовушки — среди полей и розы в саду — радужными пятнами выделялись в туманной серости.
В один
Комната давила на меня, хотелось подставить лицо холодному, пронизывающему ветру. Не могу больше оставаться тут! Выйдя из замка, я пересекла сад и пошла к крепостной стене туда, где высилась одна из сторожевых башен. Мне нравилось забираться на самый верх и, остановившись у края зубчатого парапета, обиталища вечно пребывавших на страже воронов и летучих мышей, осматривать окрестности.
Направляясь по дорожке между домами, я вдруг ясно ощутила, что за мной кто-то идет. Иногда слышалось поскрипывание гальки под чьими-то ногами. Я обернулась, но так как кругом были дома и заборчики, за которые можно без труда спрятаться, я никого не увидела. Мне стало не по себе. Глупости! Это какой-нибудь здешний житель. Но обычно они приветствовали меня, а не шли бессловесно за мной. И все же я ускорила шаг.
Недалеко от конюшни бегали дети, играя в прятки. Туман располагал к игре. Они визжали от восторга, когда водивший проходил совсем рядом с тем, кто прятался, ничего не заметив в тумане. Мелькнули рыжие патлы Леми Стоуна. Он помахал мне, окликнув как «леди Найтингейл», и, подбоченясь, хвастливо оглядел друзей.
Через пару минут я подошла к башне. Стоя у входа, я прислушалась. Но никаких шагов или подозрительных звуков не наблюдалось. Опять я фантазирую. Я стала слишком трусливой, шутливо пристыдила я себя. Наверх вела винтовая лестница с веревочными перилами. Из всех башен — эта была самая сохранившаяся. Деревянный настил здесь еще держался, а не грозился провалиться от одного лишь дуновения ветра. Внизу в стены были вбиты крюки, полностью проржавевшие от времени, и можно было представить, как когда-то здесь висело оружие. Винтовая лестница вела на самый верх, под крышей она сужалась, и крутой подъем выводил на площадку. А сбоку от подъема находилась каморка, куда прятались стражники в непогоду. Она была очень низкой, и, осматривая ее впервые, мне приходилось нагибать голову.
Я поднималась, слушая завывания ветра. Вспомнилось, как дед, когда мы пришли сюда первый раз, рассказывал историю о благочестивой жене графа, которая, согрешив с любовником, не выдержала тяжести греха и бросилась вниз с башни. Только старик, рассказывая, все время путался и никак не мог решить — то ли жена сама спрыгнула, то ли ее сбросил оскорбленный муж; и случилось ли это здесь или в какой другой башне… За давностью лет такие мелочи забываются.
Лестницы были очень крутыми, и на полпути я остановилась, чтобы перевести дыхание. Странно, что жена графа не осталась бродить по замку в качестве таинственной «белой леди», третировавшей последующие поколения Китчестеров своим жалостливым видом, как обычно бывает в старинных легендах. Хотя она прекрасно
Как бы то ни было, сейчас стоял день, а не ночь. Но всё же, меня охватил какой-то суеверный трепет. Я представила, как измученная отчаянием женщина поднималась по этим крутым лестницам, держа в руках хрупкую свечу, и метущийся танец огонька разбрасывал по стенам зловещие, алчущие душевных тревог тени. Захваченная этой мрачной картиной, мне вдруг почудилось, что я слышу звук ее шагов на ступеньках, тихое поскрипывание досок под ногами. Мне даже показалось, будто внизу кто-то есть…
Тряхнув головой, я отогнала нелепые фантазии, и стала торопливо подниматься наверх. Наконец, я добралась до конца лестницы. Дощатый подъем вел на площадку. А справа от него была каморка. Покосившаяся дверь едва держалась на петлях и поскрипывала. В большие щели между неровными досками, изъеденными жучками и почерневшими от сырости, слабо пробивался дневной свет из узкого стрельчатого оконца.
Я вышла на площадку и подошла к парапету. Ершистый ветер тут же сорвал с головы капюшон и принялся играть с плащом, раздувая его, как парус, за моей спиной. На миг я закрыла глаза, вдыхая пьянящий аромат омытого дождем, туманного луга. Ни леса, ни деревни не было видно — все утопало в тяжелой, клубящейся пелене тумана, который не могли развеять даже самые сильные порывы ветра.
И снова раздались шаги. Едва уловимо заскрипели ступени. Я прислушалась… Все тихо. «Воображение», — сказала я себе. Или нет?
— Кто здесь? — крикнула я.
Тишина. Пугающая тишина. Нет, я не одна в этой башне! Я была уверена в этом. Я отступила в угол и застыла, не сводя глаз с проема. Кто-то поднимался по ступеням. Кто-то медленно, крадучись шел за мной следом. Почему он не откликается? Я позвала вновь. И вновь тишина. Если его намерения чисты, разве он пугал бы меня, разве молчал? Тут я вспомнила о загадочных визитах к моей комнате, о шелестевших у моей двери шагах и осознала, что тот, кто сейчас поднимается в башне и мой ночной гость — один и тот же человек. И, теперь я была абсолютно уверна — человек, который хочет навредить мне.
— Кто вы, отзовитесь!
Но в ответ лишь мучительное безмолвие. Шаги раздались совсем рядом. Слышно было, как под тяжестью человека прогнулся дощатый настил. Меня охватила паника. Я уговаривала себя, что бояться нечего, что это кто-то…свой. И с чего вдруг я забеспокоилась? С чего вдруг эти глупые, совершенно идиотские, необъяснимые мысли, что меня хотят убить?! Вздор, бред, чепуха…И все же я стояла, прижавшись спиной к холодному камню, и молилась о чуде.
Иногда мне кажется, что за нами и впрямь приглядывает ангел-хранитель, готовый прийти на помощь в минутут отчаяния. Потому как вдруг внизу у самой башни раздался гвалт ребячьих голосов. Судорожно бросившись к парапету, я перегнулась через край, вцепившись в камень руками, и закричала, что есть мочи:
— Леми, Леми Стоун!
— Я здесь, леди! — отозвался мальчишка.
Сердце бешено колотилось. Руки скользили. Это его шанс! Ему стоит только выскочить и перевернуть меня через парапет! Я отпрянула и вжалась в стену, уставившись в проход.
— Леми, поднимайтесь на башню. Все! Все поднимайтесь!
Что я им скажу, когда они придут?! Что испугалась шагов? Что меня вдруг одолели какие-то смутные предчувствия? Но ведь человек так и не появился. Если он ничего не имел за душой, он бы вышел. Он бы вышел!