Соловей мой, соловей

Рэйн О

– Бенедикт, - сказал Андрей, выходя из коридора.
– Что же ты наделал? Я же тебе объяснял про летум. Это же все равно, что в раскаленную печь девчонок подсаживать и заслонку за ними закрывать. Ты - убийца.

Маша, подняв руки, шагнула ближе к Бенедикту, мумии и воронке.

Пятнадцать минут сэра Бенедикта - это

полтора дня для Веры в летуме.

Можно догнать, можно попробовать спасти.

Вера хотела жить долго. Как же она, дура такая, будет жить долго, если никогда не выйдет из этой воронки? Если она ждет там, судя по ее рисункам, принцесс и верблюдов?

Андрей положил руку на шашку, шагнул ближе. Сэр Бенедикт перевел пистолет на него.

– Ну-ка!
– сказал он резко.
– Кто там еще за углом? Выходите с поднятыми руками!

Дженет вышла, поднимая руки. Багира спрыгнула на плитку пола, недовольно мяукнула - звук отразился от стен - и потрусила к Маше.

– Серьезно?
– спросил сэр Бенедикт.
– Кошка? В музее? Вы бы еще хорька принесли, право слово, или ведро крыс.

– Я иду вслед за Верой, - сказала Маша. Сэр Бенедикт криво усмехнулся, дернул револьвером - давай мол, иди.

– Маша, нет, - сказал Андрей быстро, горячо.
– Пожалуйста, нет. Машенька, не надо.

– Я знаю, что значит "нет" по-русски, - сказала Дженет.
– Мария, одумайтесь, он же не переживет, ему же теперь нельзя без вас. Вы такая чудесная юная девочка. У вас будет очень интересная жизнь. Мне очень жаль вашу Веру, но не делайте глупостей.

Но Маша их уже не слушала, она всё решила, давно, ещё дома.

Она выбросила перед собою руки, ладонями вперед, пальцами вверх. Опять представила, что воронка летума связана из ниток - грубо, небрежно, с торчащими петлями, как те уродливые шарфы, что она сама вязала под Ленмихины причитания о том, откуда у неё руки растут.

Она продела

пальцы в петли и потянула раструб в стороны, потом на себя, чувствуя теперь уже понятное покалывание в глазах, зная, что они становятся красными, страшными, нечеловеческими.

Прежде чем шагнуть в воронку, она обернулась - Андрей стоял у колонны с фотографиями фресок и чуть не плакал, ел её глазами. Дженет была неподалеку, казалось, что она всплеснула руками, да так и замерла.

– Ох, какие глазищи, - сказала она.
– У Кая один раз тоже такие были, когда издох наш пони Руперт, а он над ним руками махал, будто воздух обнять хотел... Мария, вы хорошо подумали?

– Да, - сказала Маша гулко, раскатисто, как будто протрубила в тромбон.

– Пусть идёт, - опять дёрнул пистолетом сэр Бенедикт.
– Вдвоем они либо вернее оттуда выберутся - запоминайте всё, что сможете, Мария - либо лучше послужат Минхаву. И то и другое - во благо науки.

– Заткнись, свинья сумасшедшая, - сказала Дженет, и добавила еще несколько красочных английских выражений, от которых сэр Бенедикт покраснел и задышал тяжелее, а Маша взяла их на заметку. Определенно день выдался познавательный в лингвистическом плане.

Оглянувшись в последний раз на Андрея - руки подняты, красивое лицо напряжено, глаза сверкают, губы дрожат - Маша глубоко вздохнула и шагнула в воронку летума.

Багира тихо мяукнула и чёрной молнией метнулась за ней.

Все кошки - летум-ке.

Эта ужасная среда для Маши всё никак не могла закончиться.

странствие Маши и Багиры по скрытому миру Аменти

день первый