Сон океана

Влади О.

– Сегодня луна, как в первый день нашего знакомства, мой господин, – произнесла Соломея, не отвечая на вопрос.

Иринарх некоторое время помолчал, любуясь вечерней равниной.

– Позволь спросить тебя, прекраснейшая, кто эта девочка, которую ты привезла с собой из Феерии?

– Это дочь моей служанки Агот, она умерла в мое отсутствие, оставив дочь одну. Ее зовут Лаерк. Вы не против, мой господин, она останется со мной.

– Я не против, дорогая.

Иринарх взял руку принцессы в свои ладони и посмотрел ей в глаза, его переполняли чувства, он помолчал, собираясь с мыслями, и спокойно спросил:

– Ты грустишь из-за смерти служанки?

– Можно я проведу сегодняшнюю церемонию? – опять не отвечая на вопрос,

спросила Соломея.

Иринарху показалось, что он утонул в глубине ее взгляда и чтобы не выдать свое волнение, он, махнув головой, отошел в сторону. Раздался звук горна, и Соломея подняла руки и ей в ответ жители Иранхары, выйдя из своих домов и окончив дела, подняли руки вверх, приветствуя своего правителя.

С этого дня Соломея всегда проводила вечерние церемонии, а царь стоял рядом и любовался принцессой. Нарат с ними не поднимался на стену, и Иринарх наслаждался этими минутами – ему казалось, что в его доме царит счастье. Но в один из дней начались неприятности.

После утренней церемонии, Аружан спускалась по ступенькам, споткнулась и подвернула ногу. Ее уложили в постель, и она попросила Гутлеифа остаться с ней. В последнее время Аружан выглядела очень бледной и уставшей, от еды ей было плохо, и у всех зародилось подозрение, что принцесса, наконец-то ждет ребенка, по этой причине муж старался быть к ней как можно более внимательным. Гутлеиф остался ухаживать за женой, а Синклар с Равшаном, как всегда счастливые, веселые и шумные, отправились прогуляться до озера у башни Арзу, что с восточной стороны столицы.

Через некоторое время во дворец вернулась испуганная и опечаленная стража – случилась беда. Как потом выяснилось, конь Равшана на большой скорости споткнулся и подвернул ногу. Падая, принц ударился головой и прилег отдохнуть в тень. К несчастью рядом оказалось несколько гнезд скорпионов, которые, по причине только известной им, напали на людей и спящего Равшана. Бог спас Синклар, в этот момент принцесса плавала в озере. Погибло несколько стражников и принц.

Семья была убита горем. Синклар не выходила из своих покоев, а после того как тело принца было предано погребальному костру, отбыла в Черный замок. Чтобы не оставлять ее одну, Гутлеиф уехал с ней, забыв об Аружан.

Аружан, так расстроили эти события, что она впала в беспамятство, повторяя в бреду, что носит под сердцем земное воплощение зла, а не ребенка Гутлеифа. Через несколько дней, прейдя в себя, принцесса собралась и со стражей отбыла к себе в Красный замок. Никакие уговоры и просьбы о том, чтобы она осталась, на нее не подействовали и ее не убедили, а так как всем в эти скорбные дни было не до ее капризов и причуд, принцессу отпустили. Через некоторое время прилетела птица с сообщением, что Аружан благополучно доехала до замка и чувствует себя хорошо. Но через две луны, прибыл один из легионеров Красного замка, с печальными известиями – Аружан потеряла ребенка и умерла сама. Как ни странно никто из семьи не отправился на Юг, чтобы присутствовать на погребальном костре первой принцессы Иранхары, Гутлеиф также не поехал проводить жену в последний путь. Он обосновался в Черном замке, утешая и заботясь об Синклар.

Соломея была молчалива и печальна, она редко выходила из своих покоев, не появлялась даже на террасе, чтобы поплавать в бассейне, хотя до этого не пропускала и дня. Иринарх грустно наблюдал за ней, его горе, к удивлению для него, отошло на второй план, так ему хотелось утешить принцессу. Нарат так же очень сильно переживал о смерти любимого брата, через луну его поразил неизвестный недуг, он начал бледнеть и худеть, и в один из дней слег в постель. Соломея не отходила от мужа ни день, ни ночь. Иринарху казалось, что она перестала есть и спать, а горе ее не знает предела.

Но беды на этом не остановились, из Феерии прискакал начальник дворцовой стражи Ерсус с сообщением, что убита прекрасная Арахн. Ее

обезглавил влюбленный в нее воин Сабит, а сам после этого бросился в море. Дильдабек, убитый неожиданным горем, не мог найти себе места – сначала в отчаянии метался по комнате, а затем быстро собрался в дорогу.

Соломее взялась проводить отца до озера Арзу. Попрощавшись с Иринархом у Главных ворот, Дильдабек вскочил на коня и медленно направился через равнину в сторону оливковых садов. За ним последовала Соломея.

– Я оставила себе Ерсуса, – сказала она.

– Зачем он тебе, он не уберег Арахн, не поможет и тебе, – сердито отчеканил Дильдабек.

– Ты же знаешь, он не виноват, Арахн предупреждали быть осторожнее с лю… с мужчинами. Она была не воздержанна в желаниях и играх, – резко ответила принцесса.

– А я говорил тебе, что ее нужно забрать сюда! Это все ты со своими пла… идеями. Давай ускоряйся, я даю тебе еще…

Дальше Иринарх уже не слышал, о чем они спорили, так как они удалились далеко вперед, но его удивила грубость в тоне Дильдабека и неожиданная резкость Соломеи. Царь подумал, что смерть жены опечалила Дильдабека настолько, что он не контролирует себя, а болезнь Нарата и усталость сделали принцессу раздраженной. Споря, они исчезли из вида, а Иринарх, предварительно зайдя проведать Нарата, поднялся на Смотровую площадку и стал дожидаться возвращения Соломеи. В тот вечер она была молчалива и еще более печальна, чем обычно.

Через луну после отъезда Дильдабека в Феерию умер Нарат.

Иринарху казалось, что земля скоро сойдется с небом и наступит пустота. Он не мог остановить события и чувствовал, как его душа разрывается. Он не мог рыдать, он не мог кричать, говорить, есть и спать. Он не понимал, как такое могло произойти, как мог наступить тот миг, когда грань между все хорошо и все потеряно стерлась.

Иринарх сидел в Зале и смотрел на пустой трон сына, как вдруг он почувствовал, что оцепенел, все было как во сне, а он наблюдал со стороны и не мог поверить в происходящее. На погребение приехали Синклар и Гутлеиф, царь отметил про себя, что они прекрасно выглядят. «Это хорошо», – подумал он. – «Их объединило горе и возможно это будет удачный для всех союз». Соломея была как в тумане, он видел ее бледную и нахмуренную, но не слышал, не ощущал, она как тень появлялась и исчезала. Прошли все ритуалы, но Иринарх их не заметил. Он очнулся, когда увидел, что догорают последние угли скорбного костра. Потом заметил, что остался один, стража держалась вдалеке, не беспокоя его своим присутствием. Постояв еще немного, царь тихо побрел к себе в башню. Он чувствовал, что постарел и очень устал, что его душа где-то глубоко в колодце и возможно он хочет туда же, подальше от произошедшего.

Поднявшись в свои покои, Иринарх подошел к окну и замер, наблюдая за беседой звезд. Они то загорались ярче, то слегка мутнели, луна мягко светила, погруженная в свои мысли, легкий ветерок обещал прохладу утра, стрекот ночи говорил о бесконечном течении жизни – все было также как всегда, но уже где-то рядом не было Равшана и утром он уже не увидит Нарата. Его сердце замерло, в груди застыл безмолвный крик, и он закрыл глаза. Иринарх простоял так некоторое время и вдруг почувствовал, что в комнате кто-то есть, оглянулся и увидел Соломею, она сидела в кресле и наблюдала за ним. Их глаза встретились, ее взгляд был глубок как небо за окном. И в этот момент в голове Иринарха все перемешалось, в миг проскочили воспоминания об их первой встрече, о прекрасной невесте у алтаря, о завершении строительства Башни Дев, о там, как он увидел Соломею и Нарата, приближающихся к дворцу после своего долгого отсутствия, промелькнули мертвые лица принцев и прогорающие угольки костра. Иринарх решительно, как в те годы, когда он с мечом завоевывал этот край, подошел к принцессе, поднял ее на руки, положил на кровать и поцеловал. В этот момент все его горести и печали покинули его.