Твое именованье – Сиротство,Зима, Зима! Твой скорбный строй – унылость.Удел – богов глухонемых немилость.Твой лик – с устами сжатыми вдовство.Там, в вышних ночи, славы торжество,Превыспренних бесплотных легкокрылость.Безвестье тут, беспамятство, застылость,А в недрах – Солнца, Солнца рождество!Меж пальцев алавастровых лампадаПсихеи зябкой теплится едва.Алмазами играет синева.Грозя, висит хрустальная громада.Под кров спасайся, где трещат дрова,Жизнь
темная, от звездных копий хлада!
10
Бездомных, боже, приюти! НораПотребна земнородным и берлогаГлубокая. В тепло глухого логаИ зверя гонит зимняя пора.Не гордых сил привольная игра —За огонек востепленный тревогаВ себе и в милом ближнем – столь убогаЖизнь и любовь. Но все душа бодра.Согрето тело пламенем крылатым,Руном одето мягким и косматым,В зверином лике весел человек, —Скользит на лыжах, правит бег олений.Кто искру высек, – сам себя рассекНа плоть и дух – два мира вожделений.
11
Далече ухнет в поле ветр ночнойИ теплым вихрем, буйный, налетает:Не с островов ли гость, где обитаетНа запад солнца взятых сонм родной?Довременной бушует он весной,Острог зимы в его дыханье тает.И сторожким копытом конь пытаетНа тонкой переправе лед речной.Февральские плывут в созвездьяхРыбы, Могильные лучом пронзают глыбы,Волнуют притяженьем область душ.Закон их своенравен, свычай шалый:Вчера все стыло в злобе лютых стуж, —Синеет в пятнах дол наутро талый.
12
То жизнь – иль сон предутренний, когдаСвежеет воздух, остужая ложе,Озноб крылатый крадется по кожеИ строит сновиденье царство льда?Обманчива явлений череда:Где морок, где существенность, о боже?И явь и греза – не одно ль и то же?Ты – бытие; но нет к тебе следа.Любовь – не призрак лживый: верю, чаю!..Но и в мечтанье сонном я люблю,Дрожу за милых, стражду, жду, встречаю...В ночь зимнюю пасхальный звон ловлю,Стучусь в гроба и мертвых тороплю,Пока себя в гробу не примечаю.
Декабрь 1919 – февраль 1920
Римские сонеты
1
Вновь, арок древних верный пилигрим,В мой поздний час вечерним «Аvе, Rоmа» [9]Приветствую, как свод родного дома,Тебя, скитаний пристань, вечный Рим.Мы Трою предков пламени дарим;Дробятся оси колесниц меж громаИ фурий мирового ипподрома:Ты, царь путей, глядишь, как мы горим.И ты пылал и восставал из пепла,И памятливая голубизнаТвоих небес глубоких не ослепла.И помнит в ласке золотого сна,Твой вратарь кипарис, как Троя крепла,Когда лежала Троя сожжена.
9
Приветствую тебя, о Рим (лат.).
2
Держа
коней строптивых под уздцы,Могучи пылом солнечной отвагиИ наготою олимпийской наги,Вперед ступили братья-близнецы.Соратники квиритов и гонцыС полей победы, у Ютурнской влаги,Неузнаны, явились (помнят саги)На стогнах Рима боги-пришлецы.И в нем остались до скончины мира.И юношей огромных два кумираНе сдвинулись тысячелетья с мест.И там стоят, где стали изначала, —Шести холмам, синеющим окрест,Светить звездой с вершины Квиринала.
3
Пел Пиндар, лебедь: «Нет под солнцем благаВоды милей». Бежит по жилам Рима,Склоненьем акведуков с гор гонима,Издревле родников счастливых влага.То плещет звонко в кладезь саркофага;То бьет в лазурь столбом и вдаль, дробима,Прохладу зыблет; то, неукротима,Потоки рушит с мраморного прага.Ее журчаньем узкий переулокВолшебно оживлен, и хороводыОкрест ее ведут морские боги:Резец собрал их. Сонные чертогиПустынно внемлют, как играют водыИ сладостно во мгле их голос гулок.
4
Окаменев под чарами журчаньяБегущих струй за полные края,Лежит полузатоплена ладья;К ней девушек с цветами шлет Кампанья.И лестница, переступая зданья,Широкий путь узорами двоя,Несет в лазурь двух башен острияИ обелиск над площадью ди Спанья.Люблю домов оранжевый загарИ людные меж старых стен теснины,И шорох пальм на ней в полдневный жар;А ночью темной вздохи каватиныИ под аккорды бархатных гитарБродячей стрекотанье мандолины.
5
Двустворку на хвостах клубок дельфинийРазверстой вынес; в ней растет Тритон,Трубит в улиту; но не зычный тон —Струя лучом пронзает воздух синий.Средь зноя плит, зовущих облак пиний,Как зелен мха на демоне хитон!С природой схож резца старинный сонСтихийною причудливостью линий.Бернини, – снова наш, твоей игройЯ веселюсь, от Четырех фонтановБредя на Пинчьо памятной горой,Где в келью Гоголя входил Иванов,Где Пиранези огненной иглойПел Рима грусть и зодчество Титанов.
6
Через плечо слагая черепах,Горбатых пленниц, на мель плоской вазы,Где брызжутся на воле водолазы,Забыв, неповоротливые, страх,Танцуют отроки на головахКурносых чудищ. Дивны их проказы:Под их пятой уроды пучеглазыИз круглой пасти прыщут водный прах.Их четверо резвятся на дельфинах.На бронзовых то голенях, то спинахЛоснится дня зелено-зыбкий смех.И в этой неге лени и приволийТвоих ловлю я праздничных утех,Твоих, Лоренцо, эхо меланхолий.