Сонеты 154, 153 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
В Афинах меня считают такой же красивой, как она.
Но что из этого? Деметрий думает иначе;
Он не будет знать того, что знают все, но он то знает:
И как он ошибался, обожая Гермии глаза,
Поскольку Я, его качествами восхищался:
Вещам низменным и мерзким, вместе сложённым нет счёта,
Любовь может перенестись в форму и достоинство:
Любовь смотрит не с помощью глаз, но с помощью ума;
И поэтому крылатый Купидон, нарисованный незрячим:
Ни у Любви рассудка имеется вкус для всякого сужденья;
Крылья и отсутствие взора обозначают ненужную спешку:
И, следовательно, говорят, что упомянутая Любовь –– это дитя,
Поскольку,
Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь» акт 1, сцена 1, 231—257.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 27.08.2022).
Итак, Купидон имел «сильный лук» и стрелы «с золотыми наконечниками»; характеристика любви, которой одаривал на лево и право все живые существа Купидон, неутешительная: «Любовь смотрит не с помощью глаз, но с помощью ума» наивного ребёнка, поэтому «крылья и отсутствие взора (Купидона) обозначают ненужную спешку».
Впрочем, в контексте подстрочника, исключительно все персонажи сюжета сонетов 153 и 154, это конкретные люди в истории первой любви автора, из далёкой поры его юношества, где к его возлюбленной начал закрепляться литературный образ Селены, Луны, а именно Артемиды –– всегда юной девственницы.
Основным действующим лицом в сонетах 153 и 154, повествующим была представлена девственная «служанка Дианы», которая поклялась остаться целомудренной, но в итоге не смогла её сохранить, что в подстрочнике указывало на служанку или подругу возлюбленной поэта, когда он был юношей.
Заключительные два сонета не только следовали древнегреческой традиции в построении сюжета и как бы повторения одного сюжета в двух сонетах с одними и теми персонажами. Но, повествующий в канву сюжета с помощью символических образов вплёл историю любви своей юности. Причём, мастерски заложив по касательной намёки из мифологии, что большинству исследователей было в невдомёк о какой автобиографической истории из жизни автора шла речь в сонетах 153 и 154. Не найдя, ответа на этот вопрос критики и исследователи, не обосновав свои доводы существенными фактами причислили сонеты 153 и 154 к группе сонетов «Тёмная леди». Таким образом, создав надуманную интригу с «тайной жизни гения драматургии» из истории кратковременной и безуспешной интрижки поэта с придворной кокоткой.
Второе четверостишие начинается со строки 5, которая открывает новое предложение, растянутое на четыре строки, включая строку 8.
«Which borrow'd from this holy fire of Love
A dateless lively heat, still to endure,
And grew a seething bath, which yet men prove
Against strange maladies a sovereign cure» (153, 5-8).
«Который был позаимствован у того свЯтого Любви огня
Безвременный живой жар, которого предстоит ещё терпеть,
И разрослась бурлящая купальня, кою люди подтвердили впредь
Против болезней странных, суверенным исцелением (маня)» (153, 5-8).
В строках 5-6, повествующий бард использовал «инверсию» в строке 5 напомнив читателю откуда был «выкраден» нимфой, автор заменил словом эвфемизмом «заимствован», «borrow'd», поскольку это одно из ключевых слов подстрочника.
Строки 5-и 6 следует читать вместе, так как связаны по смыслу, хотя строка 6 написана в сослагательном наклонении: «Который был позаимствован у того свЯтого Любви огня безвременный живой жар, которого предстоит ещё терпеть». Хочу отметить, что строка 5 следует после точки с запятой в
В строках 7-8, повествующий развил сюжет, раскрыв с помощью своего воображения «бальнеологическую» тему, хотя в сюжете греческого мифа, купальня Афродиты не обладала лечебными свойствами. Куда более странной оказалась реакция публикаторов сонетов 154 и 153 в разделе сонетов Шекспира в электронной энциклопедии Википедия, которые по не вполне объяснимой причине задекларировали эти сонеты, как содержащие сексуальный контекст и так далее. Несмотря на то, что пьеса «Сон в летнюю ночь» Шекспира пестрит метафорически отображениями намёками на половые органы божеств и половые акты главных героев, переводы на русский фрагментов мной предложены для ознакомления читателем в рамках этого эссе.
Строки 7 и 8 следует читать вместе, так как они располагаются в одном предложении и связаны по смыслу: «И разрослась бурлящая купальня, кою люди подтвердили впредь против болезней странных, суверенным исцелением (маня)». Конечная цезура строки 8 мной была заполнена деепричастием в скобках «маня», которое органически вписалось в тест, одновременно решив вопрос с рифмой строки.
Оборот речи «против болезней странных», в елизаветинскую эпоху мог обозначать «болезни от безделья или ничего не делания», которые были распространены у придворных аристократов. По понятной причине, в книгах по медицине «странные болезни» не были описаны, поэтому на такие болезни невозможно было выписать рецепт. В таком случае состоятельные придворные аристократы отправлялись на горячие источники бальнеологического профиля.
Строки 9-10 входят в одно предложение, где по замыслу автора фокус внимания он переводит на самого себя в последующем повествовании от первого лица.
«But at my mistress' eye Love's brand new-fired,
The boy for trial needs would touch my breast» (153, 9-10).
«Но клеймо Любви заполыхало снова от взгляда моей госпожи,
Как будто мальчик прикоснулся для пробных нужд к моей груди» (153, 9-10).
Строки 9 и 10 следует читать вместе, что облегчит читателю понимания подстрочника сонета: «Но клеймо Любви заполыхало снова от взгляда моей госпожи, как будто мальчик (Купидон) прикоснулся (пылающим тавро) для пробных нужд к моей груди». Могу заверить читателя, что перевод строки 10 точно доносит до читателя, именно то, что подразумевал автор при написании сонета. В сонете 25, повествующий бард уже затрагивал тему «взглядов» придворных фаворитов, повёрнутых в сторону коронованной особы при дворе, которым поэт противопоставил самого себя.
— Confer!
________________
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 25, 1-4
«Let those who are in favour with their stars
Of public honour and proud titles boast,
Whilst I, whom fortune of such triumph bars,
Unlook'd for joy in that I honour most».
William Shakespeare Sonnet 25, 1-4.
«Пусть те, кто в благоволении у звёзд своих
Публичного почитания и хвастовством титулами гордых,