Соотношение сил
Шрифт:
СТАЛИН. У вас душа не разведчика, а душа очень наивного человека в хорошем смысле слова. Разведчик должен быть весь пропитан ядом, желчью, никому не должен верить. Если бы вы были разведчиком, вы бы увидели, что эти господа на Западе друг друга критикуют: у тебя тут плохо с оружием, у тебя тут плохо, вы бы видели, как они друг друга разоблачают, вам бы схватиться за эту сторону, выборки сделать и довести до сведения командования, но душа у вас слишком честная.
Механизм заело, «критикуют и разоблачают, вам бы схватиться». Почти дословный повтор, знакомая
Несколько минут Илья сидел неподвижно и смотрел в глаза портрету. Любимая фотография Хозяина, увеличенная и тщательно отретушированная, украшала стену напротив стола. Царицын, восемнадцатый год. Молодой Коба в полный рост, в сверкающих высоких сапогах. Прищур, усмешка под жирными усами.
Обезьянка Шурик изредка, в состоянии крайней усталости и взвинченности, забегая к Илье в кабинет, выпускал пар, тихо, смачно материл фотографию. После этого уходил спокойный, вполне бодрый. Илья каждый раз удивлялся: неужели помогает? У него самого никогда не возникало желания выплеснуть ненависть в глянцевую ретушь. Ненависти не было, только отвращение и страх.
«Тебе нужна сильная разведка, – думал Илья, – тебе нужен Проскуров. У тебя хватило ума выпустить уцелевших военных, оставить в живых Горбатова, Рокоссовского. Значит, соображаешь, думаешь о будущей войне. Или очередная случайная прихоть? Казнишь и милуешь по логике камнепада? Если бы соображал, расстрелял бы к чертовой матери Ворошилова, Мехлиса, Кулика, снабженца Хрулева. Они угробили десятки тысяч красноармейцев. Твой финский позор тоже на их совести».
Заключительная речь Хозяина заняла десять страниц убористого машинописного текста. В своей обычной манере он задавал самому себе вопросы и сам отвечал на них.
СТАЛИН. Правильно ли поступило правительство и партия, что объявили войну Финляндии?
Дальше длинные рассуждения о необходимости обеспечить безопасность Ленинграда, дословный повтор передовиц «Правды» и выступлений Молотова по радио. Ответ на первый вопрос: правительство поступило правильно.
СТАЛИН. Второй вопрос: а не поторопилось ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября – в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два-три-четыре, подготовиться и потом ударить? Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно.
Дальше многословно, с бесконечными повторами Хозяин объяснял, что Финская война была абсолютно необходимой, абсолютно успешной и закончилась значительно быстрее планируемых сроков.
Военная аудитория знала, что победить финнов планировали к двадцать первому декабря тридцать девятого, то есть за двадцать один день. Вся страна знала. Радио и газеты орали, что в день рождения товарища Сталина Красная армия пройдет в победном параде по улицам Хельсинки. Хозяин спокойно, нагло врал армии и стране. Зачем? Просто так, ради самой лжи.
Конечно, Ворошилову и Мехлису ничего не угрожает, а вот «слишком честная душа» на этом празднике вранья абсолютно неуместна.
Дальше следовал пассаж об агрессивных намерениях финнов: «Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, – это значит дать
Илья не сомневался, что через несколько страниц найдет опровержение этого тезиса. Нашел.
СТАЛИН: Финская армия не способна к большим наступательным действиям. Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной.
Большинство сидящих в зале не вдумывались в смысл, не замечали противоречий. Привычные повторы и заклинания туманили мозг, страх не давал сосредоточиться. Каждый лихорадочно прокручивал в голове реплики Хозяина в свой адрес, гадал о своей личной дальнейшей судьбе. Что сказал мне Хозяин, с какой интонацией, как на меня посмотрел…
СТАЛИН. Общий вывод. К чему свелась наша победа, кого мы победили, собственно говоря? Вот мы три месяца и двенадцать дней воевали, потом финны встали на колени, мы уступили, война кончилась. Спрашивается, кого мы победили? Говорят, финнов. Ну конечно, финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить – не бог весть какая задача. Конечно, мы должны были финнов победить. Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей – немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Не только финнов победили, но и технику передовых государств Европы. Не только технику передовых государств Европы – мы победили их тактику, их стратегию. Вся оборона Финляндии и война велись по указке, по наущению, по совету Англии и Франции, а еще раньше немцы здорово им помогали, и наполовину оборонительная линия в Финляндии по их совету построена. Итог об этом говорит.
Мы разбили не только финнов – эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа.
Бурные аплодисменты, все встают, крики «Ура!».
Возгласы «Ура товарищу Сталину!». Участники совещания устраивают в честь товарища Сталина бурную овацию [12] .
12
Фрагменты стенограммы цитируются дословно по архивным документам (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 165. Д. 77).
Илья захлопнул папку, подошел к окну, перекрестился на купола колокольни Ивана Великого. В ушах визжали истерические «ура!», громыхали овации. Перед глазами маячила кургузая узкоплечая фигура. Выступая на трибуне, Хозяин всегда покачивался из стороны в сторону, как грозящий перст гигантской невидимой руки.
Глава двадцать первая
Первые двое суток Фриц Хоутерманс проспал. Проснувшись, умудрился заполнить собой все пространство виллы. Не вынимал сигарету изо рта, повсюду оставлял потухшие окурки. Полька собирала их в бумажный кулек, выкидывала в мусорное ведро. Эмме казалось, дом провонял насквозь, хотя окна были открыты.