Соперницы

Воэн Дона

– Папа? Папа?

Джульет спрыгнула на землю и упала, ободрав об асфальт колени и ладони, но даже не почувствовала боли.

– Папа!

Она побежала к открытой входной двери.

В гостиной Джульет увидела сестру и двух младших братьев. На их лицах опять было завистливо-презрительное выражение, как и всегда, когда они смотрели в ее сторону. На этот раз Джульет не обратила на них внимания.

– Что с папой?
– выкрикнула она.

Все безучастно посмотрели на нее.

– Скажите мне!
– Джульет

схватила сестру за плечи и начала трясти.
– Скажи мне, что с папой!

Марси было тринадцать. По сравнению с Джульет она казалась совсем ребенком, однако у нее было такое же насмешливое выражение лица, как и у матери, когда Джульет пыталась говорить с ней.

Джульет взорвалась и дала сестре пощечину; братья схватили Джульет за руки и оттащили в сторону. Если не считать покрасневшей щеки, лицо Марси оставалось смертельно бледным, но она по-прежнему смотрела маминым насмешливым взглядом.

Джульет упала на пол и заплакала.

– Папа, папа!

– С папой все в порядке, - сказала наконец Марси.
– Это мама.

– Если ты заставишь нас ждать, я убью тебя!
– крикнула Марси за дверью ванной.
– Поторопись, Джульет.

Отец схватил дочь за руку и оттащил от двери.

– Иди в свою комнату и жди. Твоей сестре нужно время.

Марси бросилась в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Пусть теперь папа покричит и из-за этого. Марси уже проплакала всю ночь и сейчас, упав на кровать, снова разрыдалась. Она думала, что Джульет ненавидит маму, ей всегда так казалось. Несправедливо, если из-за Джульет они опоздают на мамины похороны.

Конечно, папа на ее стороне. Он постоянно ведет себя так, будто Джульет какая-то особенная, какая-то принцесса, непохожая на Марси и братьев. Для папы они вообще не существовали. Для Джульет тоже.

Только мама любила их, но теперь она умерла, а Джульет все еще жива.

– Надеюсь, Бог накажет тебя, стерва, - шептала Марси сквозь слезы.
– Хоть бы ты тоже упала с лестницы и сломала себе шею. Только ты отправишься прямо в ад.

Дверь открылась, и в комнату проскользнул девятилетний Тодд, а за ним шестилетний Тони. Мальчики сели на край кровати, Марси положила им руки на плечи, они обняли друг друга и заплакали по маме, ожидая, пока принцесса закончит макияж.

Джульет поднесла к губам помаду.

Слишком ярко. Это был голос мамы. Слишком толстый слой. Смой эту вязкую жидкость. Ты хочешь выглядеть, как проститутка?

Джульет посмотрела на себя в зеркало.

– Я скучаю по тебе, мама, - прошептала она.

Губная помада выскользнула у нее из рук и упала на крышку унитаза. Джульет присела на край ванны, стараясь сдержать слезы.

Она не могла поверить, что мамы больше нет. Нечто важное как воздух, нечто само собой разумеющееся вдруг исчезло.

Всегда рядом был папа. Он вертелся

вокруг нее, задавал вопросы, просил станцевать или показать обновку. Думая о матери, Джульет вспоминала вечную хмурость, неодобрительное покачивание головой и вспышки гнева. Рут Бриттани все в дочери не нравилось: ее макияж, одежда, прическа, привычки. Миссия Рут Бриттани в этой жизни состояла, казалось, в том, чтобы потушить единственный яркий огонек в ее в общем-то ординарной семье.

Лишь отец поощрял Джульет.

– Это ниспослано ей свыше, - кричал папа, когда они с матерью ссорились.

Если бы неделю назад кто-нибудь спросил Джульет, будет ли она скучать по матери, она, солгав, ответила бы «да», хотя в душе знала, что скучала бы лишь по отцу.

Почему же теперь она чувствовала себя такой несчастной?

Потому что упала одна из подпорок, о существовании которой Джульет не подозревала, пока та не исчезла? Может, замечания мамы означали, что она любила свою дочь? Первый раз в жизни Джульет вдруг поняла, как любила мать.

Она вздрогнула от тихого стука в дверь.

– Джульет, с тобой все в порядке?
– Голос отца был мягким и заботливым.

Нет, с ней не все в порядке. Все стало другим, а она не хотела, чтобы все менялось. Она хотела, чтобы мама вернулась.

Стук раздался снова.

– Со мной все в порядке, папа, - безучастно ответила Джульет.
– Я буду готова через минуту.

Губная помада при падении оставила темно-красный след на фарфоровом бачке унитаза. Подняв ее, она накрасила губы.

Тетя Барб приехала на похороны прямо из аэропорта и ждала семейство Бриттани на ступеньках церкви.

– Я уже начала спрашивать себя, придете ли вы вообще, Оливер, - сказала она вместо приветствия.

Отец проворчал что-то в ответ свояченице, подталкивая детей внутрь. За исключением двух скамей в первом ряду, отведенных для их семьи, все места были заняты. Церковь заполнили деловые партнеры отца и банковские служащие.

Джульет почувствовала, как кровь приливает к ее похолодевшим щекам, когда они сели на первую скамью, а вторая осталась свободной. Несправедливо, что там, где должны быть мамины родственники, осталось столько свободных мест.

Тетя Барб, младшая сестра мамы, - вот и все, что осталось от маминой семьи. Она жила в Орегоне, и Джульет видела ее всего два раза: когда умерла бабушка и когда Барбара выходила замуж за моряка. Когда муж Барбары умер, на его похороны пришла только мама.

Тони и Тодд вели себя так, будто совсем не знакомы с тетей.

– Джульет виновата в том, что мы опоздали, - прошептала тетке Марси, стараясь, чтобы ее услышала только соседка, но не отец.
– Она занималась макияжем.

Тетя Барб критически посмотрела на Джульет, но ничего не сказала, хотя ее взгляд дал понять: «Подожди, мисс Джульет, пока закончатся похороны!»