Сопротивляйся мне
Шрифт:
— Нам пора, — я слышу его голос и зачем-то задерживаю дыхание. От волнения, кажется. Я сильно нервничаю в его присутствии. Боюсь, что не усну сегодня, буду вспоминать наши игры в гляделки. — Очень поздно. Анж, ты тоже ложись, завтра трудный день. Маникюр и всё такое, — приподнимает он брови. Подкалывает? Шутит?
— Конечно, — соглашаюсь я. Владимир медлит, потом добавляет:
— Тогда до понедельника. Я заеду в шесть.
— Хорошо, я буду готова.
— А что в понедельник? — спохватывается отец, нахмурившись.
— Свидание, — отвечает
— Хотел бы уточнить, куда поедете?
— В столицу. Здесь вряд ли найдется приличный ресторан. Не переживайте, верну в целости и сохранности, — улыбается он.
Владимир вновь смотрит на меня, кивает, и я, смутившись, улыбаюсь ему на прощание. Провожаю глазами его высокую фигуру. Слежу, как он идет к машине, садится за руль. Почему-то для меня всё это важно. Мне будто хочется впитать в себя детали: запомнить его походку, манеру двигаться, выражение лица, когда он что-то объясняет своему дяде, устроившемуся рядом. Сергей падает на заднее сиденье.
— Лика, иди домой, — говорит отец.
Я вздрагиваю, понимая, что всё еще пялюсь на задние фары удаляющегося черного мерседеса. Стою как вкопанная.
— Задумалась, пап. Трудный долгий день.
— Беги спать, завтра в десять нам нужно быть на примерке, — торопит он мягко. Мы бы с мамой съездили без него, например, на такси. Но отец хочет присутствовать, а спорить с ним бесполезно.
Я киваю и спешу в дом, поднимаюсь на второй этаж к себе в комнату. Хочу поскорее остаться наедине с собой и со своими мыслями. Чтобы можно было расслабиться и не переживать, что кто-то догадается о том, что меня волнует.
Принимая перед сном душ, я вспоминаю глаза своего будущего мужа. То, как он рассматривал меня, как задержался на груди. Обнимаю себя руками. У нас ведь будет первая брачная ночь. Уже в эту среду. Я не могу игнорировать мысли о ней.
Хорошо, что мы сходим на свидание и я узнаю его немного получше. Станет понятнее, чего от него ждать, — ласки или грубости. Нежности или безразличия. Лучше бы ласки, конечно.
В чем-то Тарас прав. Если свадьба состоится, то мне придется родить детей Владимиру. Но это будут и мои тоже дети, и я их буду любить. Возможно, я найду в них утешение.
А может, Владимир позволит мне закончить образование и даже работать. Если я научусь себя обеспечивать, то смогу уйти. Стать независимой! Боже! Для этого мне нужно, наверное, наладить с ним контакт. Понравиться.
Не всё сразу. Маленькими шажками. Всему свое время.
Обнимая подушку, я понимаю, что не могу дождаться понедельника. Мне не терпится начать действовать. Делать хоть что-то, помимо молчания и согласных кивков!
Раздается тихий стук, дверь приоткрывается, и мама проскальзывает в комнату. Садится на край кровати, я тут же приподнимаюсь на локте.
— Спишь? — спрашивает она шепотом.
— Нет, думаю. Столько мыслей! Как всё прошло? Что скажешь?
— Прошло хорошо. Жаль, что со стороны жениха было
— Я не знаю, — мешкаю. — Ты видела, как он разговаривает с отцом? На равных, хотя значительно младше. Я его немного боюсь.
— Я сама его боюсь, — отвечает мама еще тише.
И мы крепко обнимаемся.
Глава 11
Лика
Всё, с меня хватит.
Руки дрожат, а такое со мной бывает нечасто. Зная моего отца, несложно предположить, что психика у меня тренированная и довольно устойчивая. Мало что может вывести из себя по-настоящему. Я давно смирилась с судьбой, болезнь лишь способствовала принятию. Но случившееся сегодня — это перебор.
Я согласилась на всё! Бросила учебу, Тараса, мечту. Со мной не возникало проблем! Я лишь молчала и кивала, робко просила, а в случае отказа беззвучно глотала обиды. С осознанного возраста я даже не плакала при родителях. Смысл? Его не было.
Я и сейчас не плачу. А вот руки дрожат. Гнев внутри бурлит, он требует выхода. Немедленно! Иначе я просто взорвусь! Я тянусь к телефону и пишу:
«Владимир, привет! Ты очень занят?» — я настолько взбудоражена, что даже не чувствую смущения.
Ответ приходит незамедлительно.
«Привет, Анж. Что-то случилось? Только не говори, что ужин отменяется».
В конце он ставит точку. Не смайлик.
«Ты бы не мог приехать раньше?»
«Во сколько?»
«Сейчас».
Он пишет, пауза, снова пишет:
«Выходи через 20».
Только три часа дня. Я кидаюсь к шкафу и распахиваю створки. Замираю перед вешалками с одеждой. Вдруг хочется посрывать эти кофты, брюки, бабушкины платья, поскидывать их в кучу и потоптаться сверху. Марта была права, я одеваюсь как старуха! Потому что эти вещи себе выбираю не я. Они вообще не по моему вкусу. Да у меня и вкуса нет! Откуда ему взяться, если я живу словно в тюрьме.
Но что-то надеть нужно. Я сначала хватаю платье с помолвки — оно красивое и сексуальное. Внутри вшит поддерживающий топ, но даже с его учетом соски выделяются. Сомневаюсь. Будет, наверное, странно второй раз появиться перед мужчиной в той же самой одежде.
Наконец, я облачаюсь в черные брюки с высокой талией и белую блузку. Расстегиваю пару пуговиц сверху. Потом мешкаю и расстегиваю еще одну. Взбиваю волосы перед зеркалом, делая их пышнее. Подкрашиваю немного губы. Думаю надеть линзы, но в последний момент отказываюсь от этой идеи. Я плохо спала ночью, днем плакала, глаза устали.
Вчера на примерке так получилось, что мама с диктатором заметили мою татуировку. Сначала они разругались в пух и прах, обвиняя друг друга во всех грехах. А затем накинулись на меня. Я не выдержала и высказала в ответ, прямо при швее, что, если они проговорятся отцу, я вообще не пойду замуж. Не убьют же они меня, в конце концов!