Сопротивляйся мне
Шрифт:
— Как будто няня?
— Мне двадцать один, — напоминаю я. — Няня мне давно не нужна.
— А кто тебе нужен? — говорит он с легкой улыбкой. Кажется, я его веселю. Меня это немного злит, я еще не успокоилась от недавней молчаливой истерики в своей комнате.
— Мне нужен глоток свободы. И отрыв.
Дымарский приподнимает левую бровь и бросает на меня очередной быстрый взгляд, от которого хочется поежиться.
— Понял.
— Она… — продолжаю я. — Раз уж мы начистоту, — пожимаю плечами. —
— Ясно, — говорит Владимир.
— Ты не против?
— Мне всё равно, — отвечает он. — Если вы так близки, наверное, только к лучшему, что она будет рядом на новом для тебя месте.
Я молчу, и он молчит. Прикусываю губу от досады. Задница у меня вся в синяках. Щека до сих пор горит от вчерашней пощечины. Под грудью рана, которая в будущем зарубцуется в уродливый шрам. Еще один. У меня уже есть два на боку. Не сильно большие, примерно два сантиметра в длину. Я набираюсь смелости и говорю:
— Ты можешь сделать так, чтобы она не переезжала?
Он бросает на меня внимательный взгляд.
— Пожалуйста. Я не хочу ее больше видеть, — тараторю я. Против воли глаза наполняются слезами, я быстро моргаю, понимая, что рыдать сейчас не стоит.
— Без проблем, — отвечает Владимир. — После свадьбы ты ее больше не увидишь.
Я улыбаюсь и немного расслабляюсь в удобном кресле. Боже. Вот так просто! Не прятаться, не лгать, не притворяться. Почему-то я уверена, он может сказать ей это в лицо, ни о чем не беспокоясь. И она никогда не влепит ему пощечину.
Фух.
Я поворачиваюсь к нему и улыбаюсь. Владимир ловит мой взгляд, затем возвращается глазами к дороге.
— Еще пожелания, Анж? — он точно надо мной посмеивается, но мне пока всё равно.
— Я подумаю. Ты прямо как… джинн из лампы.
Он хмыкает.
— А куда мы едем? — спохватываюсь я.
— В ресторан. Ты ведь голодна. Я, кстати, тоже.
— Столик заказан на шесть.
— Мы найдем в столице свободный столик, не беспокойся. Ты совсем не ориентируешься в городе, что ли?
— Я давно не была здесь. А пока училась в школе… мы если и выбирались куда-то, то с отцом и диктатором… то есть Виолеттой Степановной, — быстро поправляюсь. Вот это да! Я ни разу не назвала ее так вслух. Только при Тарасе. — Я же в Москве училась, каникулы проводила на разных курортах с семьей. Мне кажется, — я смотрю в окно, — город очень изменился за последние годы.
— Да, похорошел, — отвечает Владимир. — Когда я сюда переехал, было совсем печально.
— Тебя перевели по работе?
— Да. Из
— Понятно. — Я продолжаю смотреть в окно. Пятнадцать минут по трассе, и вот уже столица. В детстве я обожала сюда ездить! Огромная статуя на въезде, и вот мы уже на улице Мира, она же самая длинная в городе. Упирается в центр. Вдоль всей Мира посажены декоративно подстриженные деревья. Раньше мне казалось, что они верх совершенства. Столица светлая, чистая, здесь широкие улицы, есть фонтаны, много зелени. С каждым годом она становится только лучше.
Мой же родной городишко лишь продолжает разваливаться. Серый, убогий, будто неумытый и нелюбимый ребенок Республики. С полным отсутствием освещения, заброшенными заводами, поломанными лавочками в единственном парке, изуродованными памятниками героям.
Владимир паркует машину у итальянского ресторана. Отстегивает ремень безопасности, потом тянется на заднее сиденье к своему пальто. Достает из кармана синюю бархатную коробочку и протягивает мне.
— Что это? — спрашиваю, понимая, что это подарок.
— Открой, — говорит он.
Я слушаюсь и вижу внутри сережки. Великолепные. Изысканные и очень женственные. Россыпь бриллиантов сверкает на солнышке. Замираю. Я ничего ему не приготовила. Мне даже в голову не пришло, что следует.
— Спасибо, но… не стоило, — щеки заливает краска.
А потом он произносит слова, от которых у меня вновь сжимается сердечко. Хочется плакать.
— Если не понравятся, так и скажи, я не обижусь. Я не знаю твой вкус, выбрал наобум. Их можно обменять. Выберешь сама.
— Зачем менять? Они красивые.
— Красивых вещей много, но далеко не все они нам нравятся, — говорит он медленно, не сводя с меня внимательных карих глаз. — Это нормально.
Я поджимаю губы.
— Спасибо. Мне они очень нравятся.
— Хорошо, — отвечает он. — Надеюсь, сережки немного поднимут тебе настроение. Идем?
Я киваю и выхожу из машины. Сегодня я буду смелой, потому что устала бояться.
Глава 12
Оказывается, я толком не ела с самой помолвки.
После скандала в свадебном салоне кусок в горло не лез. А сегодня мутило из-за боли от лазера. В общем, заказала я себе греческий салат, лазанью, капучино, а на десерт мильфей с таким количеством ягод, что хотелось по-детски в ладоши хлопать от восторга.
Владимир, впрочем, не отставал. Салат, суп, паста. Чашка американо. Мы с энтузиазмом принялись за еду, периодически подглядывая друг за другом.
Ладно, на самом деле подглядывала только я. Он настойчиво пытался поймать мой взгляд, я же всё время то опускала глаза, то отводила их в сторону.