Сорок шесть минут
Шрифт:
Голос любит амплитуду и модуляцию. Звуковысотный диапазон и сила – то к чему голос интуитивно стремится. Как говорит певица Мариинской оперы Мария Баянкина, голос как самолет – любит силу и скорость, и тогда он взлетает. Баланс модуляции и амплитуды организует инструментальную выразительность и музыкальность голоса. Это равнозначно важно как для сцены певческой, так и для любой другой. А может, голос это – и есть порыв ветреной стихии, который наполняет паруса сознания. Даже если это шёпот неповторимого Иннокентия Смоктуновского, читающего пушкинского «Пророка»! И в громогласных голосах боцманов барка «Крузенштерн» на палубе в момент аврала та же стихия. Эти мощные голосовые сигналы управляют действиями палубной команды и раскрывают паруса на мачтах.
Тихие
Познакомившись с Градским, я любил подражать его манере монолога, а поскольку Александр Борисович был переполнен самыми разными устными новеллами и фольклорными эпосами, это удваивало эффект его образа в моих пересказах мэтра.
Голос любит своего слушателя. Всё что связано со сценой – будь это многотысячный фестиваль или просто табуретка под ёлкой с Дедом Морозом – всё это одно и то же безумие. Само чувство опасности и азарта способно наводнить нашу кровь гормонами стресса, а это эволюционно выработанный биохимический «коктейль выживания» (спасибо щедрым надпочечникам).
Во времена первых больших площадок, меня просто разрывало от стрессового возбуждения. Помнится, на легендарном многотысячном Ходынском поле я стоял на коленях и бил бубном о подмостки не помня себя. Подобно перегрузкам в пилотировании истребителей – тело переживает стресс, и голос вырывается из тебя, как струя пара из кипящего чайника. Для уравнивания этих энергий необходимо мастерство шамана.
Бобби Макферрин (автор хита «Don’t worry, be happy») – человек, способный провести полуторачасовое шоу только с одним микрофоном, без единого музыкального инструмента, выстраивая джаз-вокальную импровизацию с залом. В одном из интервью он говорит следующее: «Исполнитель должен оставить за кулисами самого себя, выйти к зрителю и освободить ему дорогу к музыке».
Таким образом, между твоим голосом и людьми возникает «рапорт» – активный канал внимания. Это французское слово заимствовано из гипнотерапии. Твой голос превращается в главное событие для другого. Он взлетает, масштабируется в новом пространстве, становится более смелым и живёт уже где-то выше над тобой. Это и есть тот самый момент когда «дорога освобождена» – то, о чем и говорил Бобби Макферрин. Впрочем, если ты экскурсовод – тогда по этой дороге идет история, если ты бизнес-тренер – идёт поток ясных идей, если ты на табуретке под ёлкой – к тебе идёт мешок Деда Мороза целиком.
Голос любит своего слушателя, потому что слушатель обуславливает существование сцены. Творчество же может заряжать и работу вокалиста, и публичную презентацию проекта, и монолог юриста в зале суда.
Слушатель и голос существуют друг для друга здесь и теперь. И нет других шансов поступать иначе, если тебе нужно удерживать внимание людей в этом изначально рискованном открытом пространстве.
Чтобы как-то равноправно представить все «за» и «против», перечислим все же немного то, чего явно голос не любит.
Голос не любит усталости, физической разбитости; он также резко против курения и наплевательского отношения к здоровью; он не любит крайних состояний организма, когда вы голодны или обезвожены, – словом всё, что резко меняет ваши «заводские настройки». Голос не любит тревогу и страх, потому что он уходит в «зажим»; он не любит, когда им не занимаются, не водят по педагогам и не выгуливают по фониатрам. Он также против огульного назначения лекарственных препаратов, поскольку они сушат слизистую, впрочем, как дубильные и раздражающие вещества, находящиеся в чае и сладких газированных напитках. Ещё голос напрягают неправильно настроенные системы усиления – в частности микрофоны и мониторы. Голос не переносит сбивчивых текстов, хаотичных мыслей, невыученных ролей и песен; даже если перед глазами имеется телесуфлер, всё
Я знаю актёра, он и пьёт и курит, и за здоровьем особо не следит. Он, правда, подтягивается на турнике, поскольку в театре всё-таки турник есть. Но в его хрипотце и правдивой усталости живёт глубокая мужская душа, и говорит, и поёт он самым индивидуальным, самым узнаваемым голосом. Ведь в голосе, как и на теле, остаются свои шрамы. А сейчас в моде красивые и не очень татуированные люди. Они поют «татуированными» голосами, прячась за изобразительную манерность. Но это пройдёт, голоса «вырастут» и пленят нас своей неподдельной глубиной, которой зазвучат песни нового поколения.
Атом
Они будут задаривать тебя. Они будут источать поверхностные флюиды своей любви, будут пытаться подкупить, завлечь, подсадить, будут панибратствовать, будут очаровывать. Но ты стой, сынок, ты будь в своей устойчивой автономии, потому что ты есть корпускул, ты – атом, сынок Ты сам себе планетарно-философский кирпич. И даже вэдэвэшник не перешибет тебя башкой в начале августа во дни фонтанных струй.
Давай начнём сначала. Вот есть азбука, и начинается она с атомной буквы «А». Но мы не будем вдаваться в эти дурацкие азбуки, которые из школы из нашей. Нас интересует азбука, которая приедет к нам из недр Ленинской библиотеки в специальном вагончике прямо из покоев царевича Алексея Петровича, которую специально в Божью Славу и для Царя Петра написал монах Карион Истомин. Ну помнишь, в школьном календаре, сынок, там на каждой странице есть эти убогие рисунки, понятные каждому ребёнку. Но мы с тобой сынок не дети.
Смотри, что нарисовано у Кариона Истомина. Смотри, сколько неизвестных слов на букву «А», которых и я-то не знаю. Вот «алектор» – обыкновенный петух на пригорке, так он назывался в старину, вот «аранакоза» – похожий на орангутанга зверь, ведь фотографий не было, и образы диковинных животных, львов и китов – все они передавались из уст в уста и умножались на образ дракона или демона. «Аранакоза» – ты только послушай, как это прекрасно звучит. А вот Адам возносит молитвы Богу. Знаешь, сколько прожил Адам? Недавно от отца Леонида узнал – 33 года. А вот ещё на «А» – крылатое чудовище аспид, вот выглядывает «априлий-месяц», а вот подобные атомам сферические «Арес» и «Афродита» – старые название Марса и Венеры.
Все эти буквы, все эти слова сложатся в тебе, ты вырастешь на них, как арбуз вырастает за сезон, и станешь каким-нибудь дядькой. Крепким, как дядя Вова Белов, например.
История, сынок. Едет дядя Вова Белов, с которым мы обычно много вина можем выпить, который даже когда-то атомной станцией управлял, едет он договариваться в Афганистан. Договариваться по поводу прокладки линии высоковольтных передач с афганцами. Он берет с собой две бутылки виски, потому что это, сынок, лучшая взятка для афганского чиновника, который сидит на подушках, и ему прислуживают пацаны в костюмах Gucci и резиновых тапках Adidas на босу ногу. Вот он там договаривается и едет дальше в город Кабул, и везут его в ночь трое афганцев на упоротом «мерсе». А дядя Володя наш на языке фарси немного разговаривает и понимает. И вот едут они по дорогам афганским, и дядя Володя слушает их разговор. И понимает он, что они обсуждают суммы денег, которые нужно кому-то отдать. Складывают, делят чего-то. А солнце садится, и вокруг всё темнее, и мысли дяди Володины все сумрачнее да угрюмее. И доходит вдруг до него, что речь идёт о нём, чтобы посадить его в яму-зиндан, а потому выкуп требовать за него, русского-«шурави», голубоглазого, умного и доброго медведя.