SOS! Любовь!
Шрифт:
Дохожу до дома с ощущением, что у меня поднялась температура.
Консьерж смотрит на меня и хочет что-то сказать.
Я, наставив на него палец, грозно предупреждаю:
– Не смейте, понятно?
Резко, с шумом захлопываю дверь квартиры.
Нужно решить проблему с сотовым телефоном того парня из поезда, все-таки странно, что телефон ни разу не зазвонил.
Звоню его девушке, номер остался у меня на мобильнике.
Слушаю мелодию, наверное, полчаса. Наконец женский голос – злобный, как у гиены, страдающей геморроем, – орет мне в ухо:
– ДОСТАЛ!!! ПСИХ НЕНОРМАЛЬНЫЙ!!! Я ВЫЗОВУ КАРАБИНЕРОВ. ПУСТЬ ТЕБЯ АРЕСТУЮТ ЗА ДОМОГАТЕЛЬСТВО! ПРЕКРАТИ, ПОНЯЛ?
– Успокойся… Успокойся, я не Риккардо. Меня зовут Кьяра, мы вместе ехали в поезде, он вышел и оставил на сиденье свой телефон. Я не знаю, как его найти, твой номер остался в памяти моего мобильника, я давала его Риккардо…
– Скажи этому придурку, чтобы он прекратил свои дурацкие игры. Он и маме моей звонил, и на работу. Только что торчал под моими окнами – угрожал покончить с собой. И пусть, пусть вешается, я обеспечу веревку и мыло!
– Послушай, Элиза, мы разговорились с ним в поезде, и все. Я ничего о нем не знаю, кроме имени. Хотела просто вернуть телефон. Если тебе не сложно, дай мне его адрес: в таком состоянии он может наделать глупостей.
– Вот и отлично! Слушай, я не знаю, где он. Наверное, у кого-то из своих друзей. Хочешь, принеси этот проклятый телефон мне домой – я с удовольствием швырну в него, как только он здесь появится.
Она диктует мне адрес, и через полчаса я стою на пороге ее дома.
Высокая девушка с длинными волосами открывает двери, удерживая на поводке большую немецкую овчарку. У девушки усталый вид, но она улыбается и приглашает меня войти.
Смущаясь, принимаю приглашение.
Проходим в кухню, Элиза предлагает кофе, расчищая стол, заваленный чертежами, проектами и макетами.
С лаем на кухню прибегают две маленькие собачки.
– Знаешь, у Риккардо странное хобби: он дарит мне животных, будто это мягкие игрушки. Там у меня еще два попугая, хомячок и аквариум с золотыми рыбками, – говорит Элиза совершенно спокойно.
Я рассказываю ей о нашей встрече. Элиза местами смеется, периодически вставляя: «Вот идиот!»
Не знаю, как реагировать, потому что прекрасно понимаю их обоих.
От Риккардо разговор плавно переходит к Андреа и его гарему. Не могу удержаться от смеха, когда она называет его шейхом.
Болтаем целый час, как давние подруги, сообщая друг другу такие подробности,
Элиза описывает, каким невыносимым и навязчивым стал Риккардо в последнее время. Говорит, что никакого другого парня у нее нет, просто она очень устала и хочет чего-то новенького. Хочет уехать, изменить свою жизнь, у нее много планов, а Риккардо ей только мешает. Еще она говорит, что все парни, с которыми она встречалась, пытались ограничить ее свободу.
Мысленно переношу ситуацию на себя – я-то всегда мечтала, чтобы кто-то меня запер в клетке.
Тараторим, пока долгий, настойчивый звонок домофона не возвращает нас в реальность.
– Ну вот, передышка закончена. Пойду звонить в скорую помощь, чтобы его забрали в психушку.
– Не надо, давай я с ним поговорю. Мне нельзя оставаться одной, а то всю ночь прорыдаю.
Выхожу из подъезда. Риккардо бросается ко мне, приняв меня за Элизу. Но в свете уличного фонаря видит, что ошибся. Когда же до него доходит, кто я такая, он просто немеет от удивления.
– Ты? Какого черта? А-а-а! Я понял, ты – подруга Элизы. Это она тебя подослала?
Еще один последователь Оккама…
– Ты забыл в поезде свой телефон. А еще ты сам звонил Элизе с моего, помнишь? – сухо интересуюсь я.
– О господи! Так вот где мой мобильник! Я с ног сбился: вернулся на вокзал, написал заявление. Вот уж не думал, что он окажется у тебя!
– А что, надо было отдать его кому попало? Кругом одно жулье!
Крутит в руках телефон, улыбается:
– Слушай, а она дома? Ты с ней говорила? Что она тебе сказала? Угрожала позвонить в полицию? Боюсь, что так и сделает. Я хотел остаться здесь до утра – она же завтра пойдет на работу… Кстати, как тебя зовут? Я не помню.
– Кьяра. Мне кажется, лучше оставить ее в покое. – Ну устроишь ты засаду, и что? Тебе есть где переночевать?
– Нет. Друзья уехали на море. Ничего страшного, пристроюсь здесь, сейчас не холодно.
– Конечно! Прекрасная идея, как раз то, что надо, чтобы тебя обвинили в сексуальном домогательстве! Будешь писать ей письма из тюрьмы Сан-Витторе.
– Да плевал я! Мне без нее что здесь, что в Сан-Витторе.
– Слышала, там неплохо кормят, – говорю, присаживаясь на стоящий рядом скутер.
Улыбается.
Я готова совершить самую большую глупость в своей жизни, но этот ужасный день неизбежно должен закончиться каким-нибудь безумством.
– Если тебе некуда пойти, можешь переночевать у меня, – выпаливаю я. – Зачем сидеть здесь всю ночь – она же никуда не убежит. В общем, в качестве альтернативы тюремной камере предлагаю душ, спагетти и пиво. Решай!
Через пять минут мы уже в метро.
Едем молча.
Чувствую, что перегнула палку: сестра просто озвереет, но мне нужно чем-то занять мозги.
Отпираю дверь. Сара в пижаме, со шваброй наперевес, кидается нам навстречу с криком «А это кто?!».
– Воры! Сара, это я, кто же еще? – отвечаю устало.
– Разве ты не в Портофино? Почему ты вернулась? А это кто? Андреа? Могла бы предупредить, я бы, по крайней мере, оделась.
– Нет, это Риккардо. Долгая история. Сегодня он переночует у нас. Я постелю ему на диване.
Пока я готовлю постель, Сара не упускает случая надо мной поиздеваться:
– Ты вообще в своем уме? Эта несчастная идиотка подбирает всех бродячих собак. Что дальше? Приведешь бомжа, который спит под мостом? Или какого-нибудь наркомана, которого надо срочно спасать? Стоп, знаю: следующей будет нигерийская проститутка!
Поворачиваюсь к ней, смотрю очень серьезно и по ее лицу вижу, что мое короткое и ясное сообщение до нее дошло.
– Сара, я очень, очень устала. Пожалуйста, оставь меня в покое хотя бы сегодня вечером! Только сегодня, завтра утром, обещаю, ты выскажешь мне все, что накипело. Договорились?
Сара смотрит на меня, качает головой, поворачивается, чтоб уйти, но все же бурчит: «Если он что-нибудь украдет, ты будешь платить».
– Скорее это он даст нам сотню, чтобы купить продукты.
Лежу в кровати, уставившись в потолок. Не спится.
Мобильник зарядился. Андреа звонил двадцать один раз. Последний – два с половиной часа назад. Может, он устал и сдался?
Перечитываю старые эсэмэски.
«Мне так тебя не хватает. Целую тебя и твоих сестренок».
«Я на совещании, какая скука. Думаю о вас троих, как я хочу с тобой порезвиться и почему ты так меня возбуждаешь?»
«Представляю тебя голой, в римской тоге. Люблю безумно».
«Сестренками» он называл мои пышные груди.
Да, согласна, изысканности ему недостает, но, как я уже сказала доктору Фолли, нужно прощать человеческие слабости. Может, вышло недоразумение? Возможно, бедняжка просто перепутала гостиничные номера или эта девица – его прежняя подружка, которая все еще на что-то надеется.
Отлично, сейчас я ему позвоню, кажется, я пришла в себя, голова ясная. Фолли мог бы мною гордиться.
Набираю номер Андреа, и тут раздается стук в дверь.
– Я же просила оставить меня до завтра в покое. Не терпится, да?
В дверном проеме появляется голова Риккардо.
– Не могу уснуть, перечитываю ее эсэмэски. Ужасно хочется ей позвонить!
– И мне тоже. По правде говоря, я как раз собралась звонить.
– Значит, я вовремя.
Сидим на кровати, уставившись в пустоту.
– Я не могу без нее, это выше моих сил, сейчас позвоню.
– Нет, – удерживаю его за руку, – не надо, ни в коем случае!
– А ты? Ты бы ему позвонила, если бы я не вошел.
– Да, это правда. Но я не позвонила.
– Ну ладно.
Снова смотрим в пустоту, каждый со своим мобильным телефоном.
На этот раз не выдерживаю я:
– Я в туалет.
– А телефон зачем?
– На всякий случай. Вдруг у мамы случится приступ?
– Тогда ответит твоя сестра! – Он вырывает мобильник у меня из рук.
Один – ноль в его пользу.
– Мм, пить хочу, пойду налью водички. Тебе что-то принести? – спрашивает он.
– Я с тобой.
– Нет, не беспокойся, у тебя был тяжелый день, я принесу тебе горячее молоко и печенье, и ты заснешь…
– Я же сказала, что иду с тобой…
Оставив мобильники, идем на кухню.
Со стороны мы напоминаем наркоманов, которые пытаются избавиться от зависимости. Я-то точно подсела на Андреа. Он нужен мне, как доза. Руки у меня дрожат, дыхание перехватывает.
Риккардо готовит спагетти, а я потягиваю красное вино.
Пока варятся макароны, успеваю опустошить пол-бутылки.
– Риккардо, это самые вкусные в мире спагетти!
– Кьяра, ты уже пьяна. Макароны переварились, соли нет… Вы, вообще-то, покупаете продукты?
– Очередь Сары, я-то уехала прожигать жизнь в Портофино.
– Добро пожаловать в клуб разбитых сердец! Почему, скажи мне, почему все заканчивается так нелепо?! Ты влюбляешься в человека, хочешь провести с ним, то есть с ней, остаток жизни, впервые, может быть, всерьез думаешь о детях.
Ты не представляешь, сколько раз я возвращался в Геную рано утром в понедельник и шел прямо на работу или гнал четыре часа на машине только для того, чтобы поужинать с ней. И вот она решает зачеркнуть все, что между нами было, все воспоминания, все лучшие мгновения. Как будто можно сложить все это в коробку и бросить в реку. Вы, женщины, действительно странные существа.В голове вдруг проясняется.
– Странные? Черта с два! Нам хочется того же самого. Просто фазы не совпадают. Когда мы готовы завести семью, вы говорите, что вам всего-навсего сорок лет и вы пока не готовы. А когда мы уже ни на что не надеемся, вы вдруг заявляете, что всегда мечтали о большой семье, но нам к тому моменту уже все равно, мы бежим с корабля, не дожидаясь, пока он потонет.
– По-моему, Элиза просто испугалась.
– Чего это она, интересно, испугалась? Тебя? Ты себя переоцениваешь. Да мы постоянно посылаем вам сигналы, а вы их игнорируете! – стучу кулаком по столу.
– А вы? Вначале вы такие добрые, все понимаете, все прощаете. Вы такие лапочки, такие нежные, всегда готовы заниматься любовью, смотрите футбол и обожаете наших друзей. Но месяца через три начинает проявляться ваша истинная натура. Вам становится все труднее скрывать деспотичные замашки: вы начинаете контролировать каждый наш шаг, учите, что и как нам нужно делать, пытаетесь изменить наши привычки!
– Разве мы виноваты, что вы ведете себя как дети? Видите не дальше своего носа и никогда не думаете о последствиях!
– Но вы нам не верите ни на грош! Обращаетесь с нами как с умственно отсталыми!
– А вы ведете себя как умственно отсталые! – ору я.
– А вы – как сумасшедшие истерички!
– Это вы доводите женщин до такого состояния, на вас вообще невозможно положиться, вы ходите вокруг да около, и, если мы обо всем не позаботимся, вы так и будете пальцем в носу ковырять!
– Ишь ты, принцесса! А ты никогда не задумывалась, что нам ни к чему действовать, раз вы сами прекрасно со всем справляетесь?
– А у нас нет выбора, вы даже не умеете жевать жвачку на ходу!
– Вот видишь? Проблема в том, что вы считаете себя лучше нас, но в глубине души нам завидуете, завидуете мужской дружбе, вас раздражают наши успехи, и тогда вы отыгрываетесь на домашнем хозяйстве: «ты не умеешь загружать посудомоечную машину», «все время поднимаешь крышку унитаза»… Знаешь, что я тебе скажу? Да плевать мы хотели на это! Вы хотели равенства полов? Вперед!
– Браво, молодец! – хлопаю в ладоши. – Весьма зрелые суждения. По-твоему, эмансипация исключает уважение? Мы работаем наравне с мужчинами, плюс на нас – дом и семья, мы должны из кожи вон лезть, чтобы нас воспринимали всерьез, при этом платят нам меньше, и вы еще ждете от нас благодарности за то одолжение, которое вы нам сделали? Да все женщины хотят укрыться за каменной стеной, дорогой мой, хотят ласки и защиты. Нам хочется почувствовать себя хрупким созданием, но никто им такой возможности не дает!
Раздается трель мобильного телефона.
– Мой или твой?
– Не знаю, беги!
Рыбкой ныряю в кровать и хватаю телефон, мне пришло сообщение: «Ложитесь спать, балбесы! Сара».
Наутро встаю поздно.
Наверное, я боюсь, что, проснувшись, снова буду с тоской смотреть на этот проклятый телефон. Андреа больше не звонит, это меня беспокоит и обостряет чувство потери. Если он не звонит, это означает, что у него есть дела поважнее, а я будто падаю в пропасть.
Заглядываю в гостиную, Риккардо уже нет. По крайней мере, перед тем как уйти, он сложил диван.
Чувствую, кто-то больно хватает меня за руку и тащит на кухню.
– Теперь ты объяснишь мне, в чем дело? Собираешься устроить здесь общежитие?
– Его бросила девушка, ему негде было переночевать. Мы познакомились вчера, в поезде, он забыл на кресле свой телефон, я позвонила его бывшей девушке, отвезла его мобильник.
– Разве ты не должна быть в Портофино со своим женатым мужчиной?
– Я и была там, но у женатого мужчины оказалась другая женщина, которая решила сделать ему сюрприз и заявилась прямо в номер, точнее, в ванную, где я мылась. Через секунду, оправившись от удара, она принялась звонить ему и орать в трубку проклятия.
– Везет же тебе!
– Вот именно, в очередной раз наступила на грабли. С ним я еще не объяснялась, поэтому не знаю, что он скажет в свое оправдание.
– Единственное приемлемое объяснение – то, что он, возможно, мормон. Зная тебя, допускаю, что ты спокойно станешь его третьей женой.
– Вот видишь, в итоге все упирается в стереотипы. Если бы полигамия была узаконена, вопрос «или я, или она» потерял бы остроту!
– По тебе психушка плачет!Закрываюсь в туалете, чтобы позвонить Андреа, но тотчас слышу настойчивый стук в дверь.
– Кьяра, открой, мне надо пописать, – голос Риккардо.
– А как же я? Разве ты не ушел?
– Я ходил завтракать и еще говорил с Элизой. Она сказала, что она задыхается, она хочет чего-то другого. Не понимаю, что это значит. Можешь объяснить? Ты ведь у нас все знаешь! Элиза снова пригрозила, что вызовет карабинеров, поэтому я ушел. Давай выходи.
Открываю дверь.
– А вот это я конфискую, и не вздумай хитрить! – Он вырывает у меня из рук мобильный телефон. – Иди-ка сюда.
– Ты же хотел в туалет.
– Нет, мне нужно было тебя проверить. Ты ему звонила?
– Не успела… – бормочу я.
– Прекрасно.
Смотрю на Риккардо с недоверием.
– А я не хочу расставаться с Андреа, мне просто нужна пауза. Как только я переварю то, что случилось вчера, смогу начать все сначала.
– Ты хочешь сказать, что тебя не ранит его измена?
– Нет, значит, такова цена. Я без него не смогу.
– Неужели ты не понимаешь: точка невозврата пройдена? Знаешь, что это? Это когда ты сдаешь все позиции, тебе все равно, что с тобой происходит, ты теряешь чувство собственного достоинства! Получается, что твоей судьбой управляют другие, пользуются тобой. Если ты вступаешь в связь с женатым мужчиной, почему бы не смириться с тем, что у него есть еще одна любовница? Или две? Для тебя это что-то меняет?
– Я только что сказала сестре то же самое, а она ответила, что по мне психушка плачет.
– Она права! Андреа – это отрава, ты не можешь с ним быть. Все, точка.
– Послушай, я не настолько глупа, чтобы не понимать: с самого начала эти отношения были ошибкой, – хмурюсь я. – Но я-то внутри этой истории, а ты… тебе не понять, что это значит. Мы вместе работаем, я – его секретарша, мы встречаемся каждый день, я знаю его привычки…
– И его любовниц…
– Хорошо, этого я не знала, но, возможно, существует какое-то логическое объяснение.
– Объяснение такое, что ты хочешь причинить себе боль. Может, это дает тебе возможность почувствовать себя живой, откуда мне знать. Я тебе уже говорил, что вы, женщины, существа противоречивые.
– И что мне теперь делать? Увольняться?
– Пока скажи, что заболела, а мы подумаем, как быть… Давай звони в свое бюро.
– Но сегодня воскресенье.
– Позвони кому-то из коллег.
Вот упрямый! Звоню Роксане, она мне сочувствует и желает скорейшего выздоровления.
Чувствую, что в моей жизни начинается какая-то непонятная полоса, чего со мной никогда не было. Что я вообще делаю? Я сдалась на милость какого-то захватчика, который учит меня, что и как надо делать.
Зазвонил мой мобильный телефон.
На этот раз – ОН, сердце внезапно останавливается.
Риккардо опережает меня и на лету хватает телефон.
– Нет! – поднимает руку высоко над головой.
– Дай, дай сюда, не серди меня!
– Нет, Кьяра, мы договорились.
– Я ни о чем с тобой не договаривалась! Мне нужно с ним поговорить!
Звонки прекращаются.
– Теперь он подумает, что мне на него наплевать. – Из глаз у меня струятся слезы.
– Если бы ты действительно была ему нужна, он бы тебя нашел, – не сдается Риккардо.
– Ты что, сериалов насмотрелся? Будто ты не знаешь мужчин! Разве они бросятся искать тебя среди ночи, пожалуй еще и под дождем? Думаешь, сегодня кто-то способен на такую пошлость? Разве что ты. Только потому, что задето твое самолюбие, ты обжегся, потерял контроль над ситуацией.
– Я всегда бегал за девушками, которых хотел удержать. Не помогало, но я хотя бы пытался. Я никогда никого не бросал вот так, не говоря ни слова, ничего не объясняя. Даже когда уходил первым. Люди не должны расставаться молча.
– Уверяю тебя, что многие прекрасно живут в ладу с собой и не чувствуют, что должны оправдывать свои поступки, даже самые непостижимые. Люди быстренько просчитывают свою выгоду и поступают соответственно.
– Должно быть, у тебя была ужасно тяжелая жизнь, – говорит Риккардо, бросая мой телефон на кровать. – Держи, поступай, как считаешь правильным, – и выходит.
Я не знаю, что мне делать. Не знаю, как поступить правильно . Я запуталась. Голова идет кругом, чувствую, что мне надо услышать его голос.
Волнение сдавливает мне внутренности, страх, который я испытываю, совершенно реален, и я не в состоянии трезво оценить ситуацию.
Говорят, что интенсивность наших эмоциональных реакций такая же, какой она была в плейстоцене, когда ежедневно приходилось иметь дело с динозаврами и троглодитами, вооруженными дубинкой. Поэтому, естественно, я не могу за один день восполнить пробел эволюционного развития. Сделав глубокий вдох, звоню ему. Он отвечает после длинной театральной паузы, старается контролировать себя, но в голосе чувствуется напряжение:
– Наконец-то ты снизошла до того, чтобы ответить! Какая честь для меня!
Я обескуражена – такой реакции я не ожидала.
– Извини, я не успела ответить…
– Представляю… Я звонил тебе как минимум раз сорок. Ты, видать, была очень занята. Ты не просто сбежала, ничего не объяснив, и оставила меня там как идиота, ты, ко всему прочему, решила обидеться и не отвечать на мои звонки. Кем ты себя возомнила, позволь узнать? Кто дал тебе право так себя вести?
Кажется, я чего-то не понимаю.
Он что – делает мне выговор?
– Э-э-э-э… но, Андреа, я…
– Что – я? Ты приехала в Портофино за мой счет, поселилась в таком номере, какой не сможешь себе позволить, даже если будешь работать миллион лет подряд, а потом ни с того ни с сего сбегаешь, бросив меня одного. Я думал, что могу на тебя положиться, что мы – пара, а ты ведешь себя как глупая баба. Какое разочарование! Все, знать тебя не хочу!
Меня охватывает паника, он меня бросает, что же делать?! Ноги становятся ватными, в горле пересохло.
– Но я не хотела… то есть… я думала, что…
– Конечно, ты подумала, что это моя любовница, и, естественно, отреагировала, как пятилетняя девочка, которая топает ногами, потому что ей не купили сахарную вату. Тебе не пришло в голову поговорить со мной, нет, ты берешь такси и возвращаешься домой. Мне пришлось рассказать коллегам, которые так хотели с тобой познакомиться, что тебе срочно пришлось уехать по семейным обстоятельствам.
– Но… я думала… то есть я ничего не понимаю, но та девушка в номере…
– Кто? Джорджа? Это невеста Гуиди, она хотела сделать ему сюрприз, а горничная по ошибке открыла ей мой номер. Она его чуть не убила. А ты, вместо того чтобы найти разумное объяснение, сразу начинаешь подозревать самое худшее! – Андреа переходит на крик. – Я что, по-твоему, извращенец? Немедленно верни мне кольцо! Не хочу иметь ничего общего с такой мелочной, ограниченной особой!
Не могу вымолвить ни слова.
Я его разочаровала. Он доверял мне, а я не дала ему ничего сказать в свое оправдание, сбежала, как преступница. На его месте я тоже была бы вне себя от злости.
– Андреа, прошу тебя, – мой голос срывается от волнения, – ты не представляешь себе, как мне жаль… мне так стыдно…
– Да, знаю, тебе всегда стыдно, судя по тому, как часто ты употребляешь это слово. Тебе пора начать задумываться о последствиях своих поступков. Ты уже не ребенок, помни, что все твои слова и поступки могут привести к необратимым последствиям.
– Нет… Андреа, нет, – бормочу я. – Прошу тебя, не бросай меня, просто я ничего не поняла. Я идиотка, дура набитая, согласна, я не заслуживаю твоего прощения, но прошу тебя, дай мне еще один шанс. Я никогда больше так не поступлю. Не знаю, почему я так сделала, но я была в ванной, а она вошла…
– И ты подумала, что она ищет меня. Конечно, я приглашаю в Портофино всех подряд! Мог бы и жену пригласить, а что? Между прочим, она теперь все про нас знает. Интересно, как это получилось? Я специально не представил тебя этому дантисту, чтобы избежать недоразумений. Видишь, это в очередной раз доказывает, какой я идиот, потому что я так верил тебе, что решил рискнуть, выйти из тени, и вот расплата. Я рассказал жене обо всем, потому что не хотел, чтобы она узнала вот так, из сплетен, и сейчас, конечно же, она мне не верит. Так что в итоге все шишки только на мою голову! А ты молодец, ничего не скажешь! Ты сама все разрушила. Я так мечтал о нашем с тобой будущем, но теперь все кончено. И поделом мне, впредь будет наука.
– Нет, Андреа, не надо! Не оставляй меня, я все исправлю! Я люблю тебя, ты знаешь, как я люблю тебя, я без тебя не смогу. Я всегда относилась к тебе с уважением, ты всегда и во всем можешь на меня положиться. У меня и в мыслях не было сделать что-то плохое, я не собиралась разрушать наши отношения. Не уходи, прошу тебя, я без тебя не смогу жить!
– Слушай, мне тошно от одной мысли, что нам надо поговорить. Не знаю даже, как я завтра встречусь с тобой. Как бы я хотел, чтобы ты не работала больше в нашем бюро! Я должен был это предполагать, я очень сильно рисковал и теперь расплачиваюсь.
– Нет, нет, нет, – безутешно рыдаю я. – Андреа, нет, ты – вся моя жизнь, ты – самое главное, что у меня есть. Скажи, что я должна сделать, и я сделаю это, только попроси. Если хочешь, я уволюсь, только не бросай меня, пожалуйста…
Я присела на корточки на полу под окном. Единственное, что я хочу, – стереть из памяти эти два дня.
– Все, пока…
Он отключается.
«Нет. Нет. Нет. Нет. Не уходи, прошу тебя!» Этот крик, многократно усиленный, раздается в моей голове. Голос пропал, его поглотила боль, та самая боль, что съедает меня живьем, по кусочкам. Поскорее бы она сожрала меня всю, без остатка.
Дверь открывается, входит Риккардо – собрать мои кости.
– Посмотри, на кого ты похожа! Что случилось? Я не мог поверить, что ты станешь так унижаться. хотел войти, но потом подумал, что это не мое дело.
Он садится рядом, прижимает меня к себе, укачивает. Я не сопротивляюсь. Боль блокировала сознание.
Не могу ни двигаться, ни говорить, не хочу никого видеть, не хочу никого слышать, не хочу, чтобы меня утешали, не хочу, чтобы меня трогали, не хочу ничего. – Пусть только Андреа скажет, что передумал.
Ради этого я на все готова.
– Видел я женщин, склонных к саморазрушению, но ты превосходишь их всех, вместе взятых! Зачем ты так? Что бы он тебе ни сказал, ты не должна умолять его вернуться, не должна выпрашивать его любовь. Нельзя, чтобы кто-то решал, достойна ты любви или нет. Нельзя так унижаться.
Молчу. Нет у меня ответов. И никогда не было.
– Ну, высморкайся и расскажи мне все.
Мотаю головой, не могу говорить, только плачу.
– Это пойдет тебе на пользу, расскажи!
Продолжаю держать глухую оборону.
– Хорошо, давай я позову твою сестру, и ты с ней поговоришь!
– Сару? Не надо, пожалуйста!
– Вот видишь, говорить можешь. Смелее, расскажи, что произошло?
Не переставая всхлипывать, пересказываю ему наш разговор.
Риккардо внимательно слушает, не перебивая. Потом закуривает и пристально смотрит на меня, приподняв бровь, и наконец изрекает:
– Он тебе вешает лапшу на уши.
– Что ты сказал? – переспрашиваю чуть слышно.
– Спорю, он все это выдумал, от начала и до конца!
– Но… почему ты так решил?
– Потому что я мужчина. Ты уж поверь.Шестой сеанс
– Вы тоже считаете, что он вешает мне лапшу на уши?
– Трудно сказать.
– Что значит «трудно»? У вас ведь есть мнение по любому поводу…
– Мне бы нужно покрутить магический шар, но я забыл его в другом пиджаке.
– Андреа все объяснил очень логично. Мне это и в голову не пришло, я действовала импульсивно, вела себя как капризная девчонка, поставила его в неловкое положение.
Фолли хмурит лоб:
– Вы вели себя соответственно обстоятельствам, непредвиденным и довольно неприятным, реагируя на них очень достойно. Все верно, вы могли бы раскричаться, устроить сцену, но ваш первый порыв – бежать, заподозрив измену, – перевесил, и в этом нет ничего плохого.
– Но он звонил мне тысячу раз, а я не отвечала. Разве это не выглядит вызывающе?
– Это выглядело бы именно так, если бы данная ситуация возникла по вашей вине, но вы просто защищались, чтобы снова не оказаться в нелепом положении.
– Значит, я не должна отвечать на его звонки?
– Кьяра, вопрос не в том, должна или не должна . Нужно считаться не только с чувствами других людей, но в первую очередь – со своими. Запомните, ваше личное благо превыше всего. Иначе получается так, что он возлагает на вас ответственность за случившееся, и в этой вывернутой наизнанку ситуации вы радуетесь, что получили возможность искупить вину.
– Вы где-то прочитали об этом или сами придумали, на ходу?
– Все-таки я получил диплом, хоть и учился заочно.
– Есть какой-то способ изменить мое душевное состояние?
– А как вы себя чувствуете?
– Слабой, грустной, брошенной, потерянной, одинокой.
– Вы нарисовали очень яркую и точную картину своего эмоционального состояния.
– Наверное, потому, что я знаю себя уже тридцать пять лет.
– Ощущение потери после внезапного разрыва отношений абсолютно нормально. Это как настоящий траур: мы вынуждены смириться с ситуацией, над которой не властны, а наш мозг категорически отказывается принимать это. Нужно время, чтобы привыкнуть. Я бы очень хотел, чтобы вы поразмыслили над тем, что я осмелюсь назвать «ноговытирательством». Это не новый гаджет, это ваша манера общения с Андреа, в результате которой вы всегда чувствуете себя ни на что не годной, виноватой.