Сотник
Шрифт:
Вот под таким соусом он и заглянул в вотчину Андрея. Имея желание не только на нее глянуть, но и пообщаться с его супружницей – Марфой. Или как ее на самом деле звали? Ведь тоже болтали, что воскресшая…
Войско осталось на левом берегу.
Сам же Государь в сопровождении небольшой свиты отправился к стройке. Просто чтобы там все не вытоптать эти тысячи всадников.
Марфа, хоть и была уже с явно заметным животом, все одно – вышла Царя встречать. Да с хлебом-солью. И вообще – все обитатели вотчины собрались и поклонились в пояс.
– Прости
Иоанн Васильевич отломил кусочек. Откушал.
И немало удивился. Ибо хлеб был из муки очень доброго помола.
Для нее Андрей завел специальный бочонок. Кованный. Небольшой. В котором вместе с небольшой партией зерна крутились и кованные шарики железные. Отчего степень помола зависела напрямую от количества оборотов.
А вот эти самые обороты обеспечивались ременной передачей, что шли к валу простому с деревянными упорами под ноги. Да опорой под руки перед ним. Так что получался этакий «велосипед». Идешь, ступая на эти упоры, бочонок и крутится. Чем дольше идешь – тем мельче измельчаешь.
Его Марфа Царю и показала, когда он стал ее расспрашивать о том, как хозяйство ведет.
– Вот Государь, ступка та, что дает добрый помол.
– А чего дивно так все сделано? Почему не жерновами как все?
– От них каменная крошка сыплется. В муку попадает. И от того зубы стачиваются да болят. А тут такого нет. Жаль только маленькая она. Супруг мой мнит ставит больше, но все руки не доходят. Да крутить ее ветром.
– Как-как?
– Мельницу ставить. Только не водой, чтобы крутилась, а ветром. Такая и зимой добре работать станет. Да и нет поблизости малых речушек для водяной мельницы.
Иоанн Васильевич кивнул. Он слышал о ветряных мельницах, но не видел их никогда. На Руси и с водяными было не густо, мягко говоря.
Походили.
Посмотрели.
Вышли в поле. И Царь немало удивился тому, как добро посажен овес. Ровными рядами да равномерно без проплешин, без которых обычно и не бывает. Ведь засеивали ладно что с руки, банально раскидывая зерна. Отчего весь засев и так выходил весьма неоднородный. Так потом еще и птицы старались, склевывая от половины до двух третий семян. А тут прямо волшебство какое-то.
– Так сеялку супруг мой сделал.
– Сеялку? Что сие?
– О! Очень простая, но добрая в хозяйстве выдумка.
С этими словами она провела к складу сельскохозяйственного инвентаря. Где и показала.
По сути сеялка представляла собой обычную двуколку с деревянным коробом сверху. Только днище короба было не горизонтальным, а круто наклоненным к заднему краю.
В самом нижнем месте этого короба имелась продольная прорезь к которой был плотно подогнан валик. Деревянный. Имевший прерывистые прорези, по которым зерна и отбирались, дозированно попадая в желобки при обороте.
Обычные деревянные желобки располагались сразу за узкими ножами. Из-за чего
Конь тащил сеялку по пашне. Колеса вращались. От них через ремень вращался вал. Ну и шел посев.
Просто.
Примитивно.
А главное плотник Игнат с помощниками сделал буквально за несколько дней не сильно напрягаясь. И почти без помощи кузнеца. Причем большую часть сил Игнат потратил на валик, который требовалось хорошо подогнать. Ну и на пропитку его вареным льняным маслом, дабы не рассыхался. Как и всей этой повозки.
– Дивно, дивно, – покивал Иоанн Васильевич. – А это что за корыто?
– Это галльская жатка, Государь. Супруг сказывал, что такие использовали еще до восхода звезды Первого Рима.
– Вот как? Какое-то корыто на колесах. Как оно может жать?
– Все просто Государь. Вол или лошадь запрягаются сюда. И направляются на ниву. Вот этот край принимает стебли. А вот эти зубцы их отсекают. И вот сюда, в корыто, и падают колосья. Ни одного мимо. Сам видишь – труд не великой сложности. Зато заменяет многих и многих работников на поле. И урожай можно быстро убрать, не дожидаясь, пока зерна осыплются.
Марфа говорила вполне искренне.
Только Андрей саму жатку слегка доработал. Понятно, жатку Ридли или Мак-Кея он не получил. Руки до них не дошли. Однако теперь не требовалось идти еще одному человеку, подталкивая колосья специальной приспособой.
Также Царь осмотрел плуги, бороны и прочее сельскохозяйственные приспособления. Которых хватало. Он не сильно во всем этом разбирался. Однако тех познаний, которые у него имелись, хватало, чтобы понять – ничего подобного в его державе нигде нет. И, что еще важнее, эти все «штучки» позволяли ОЧЕНЬ сильно ускорить и упростить многие сельскохозяйственные работы. А значит обойтись меньшим количеством дефицитных рабочих рук.
Шедшие с ним члены свиты тоже хмурили лбы. Многие делали вид, что им интересно. Но кое-кто действительно вдумчиво слушал объяснения этой странной женщины. И мотал на ус.
– Если ли, хозяюшка, чем еще удивить? – поинтересовался Царь, когда они закончились с сельскохозяйственным инвентарем.
– Как не быть? Есть, конечно…
И они прошли в мастерскую, где делали ковры.
И вот тут уже у всех глаза на лоб полезли. Потому что ковры на Руси в те годы были дорогущим удовольствием. И везли их из далекой дали.
Хозяйка подарила Иоанну Васильевичу первый ковер. Остальным же ответила, что подарила бы каждому. Но ковров на всех не хватить. А выделить кого-то из столь уважаемых людей – обидеть остальных.
Прошли на строящуюся крепостную стену.
– Дивно, – произнес Государь. – Отчего вы так делаете?
– Супруг сказывал, что так ромеи в старину поступали. Но после того, как варвары разрушили державу и разорили ее, подобное позабылось.
– Ясно… – кивнул Царь и сделал жест всем, чтобы отошли.