Сотрудник отдела невидимок
Шрифт:
– Мне приказано присматривать за девочками, – заявил он, вцепившись в перекладину.
– Кем?
– Не твое дело. Я за них отвечаю головой.
– Сейчас ты ее лишишься, своей безмозглой головы, – пообещал носатый чеченец, нетерпеливо дергая пеньковую лестницу. – Отпусти, шакал!
«Откуда он так хорошо знает болгарский язык? – лихорадочно соображал Юрьев. – Работал в Болгарии? Торговал на рынке турецкими дубленками и кожаными куртками? Нет, если и торговал, то не одеждой, а наркотиками. Значит, должен знать криминальное дно Софии. Та-ак… Кто из главарей мафии там сейчас заправляет?
– Желаешь поговорить об этом с Фатиком? – спросил Юрьев, доставая мобильник. – Сейчас я тебе это устрою, уважаемый. Вывезут тебя отсюда в багажнике и выгрузят знаешь где? В садике около Центральной бани, на мусорнике Женского рынка или под Львиным мостом.
– Эй, погоди, – замахал руками чеченец, нос которого моментально покраснел, обмяк и как бы обвис. – Ты на Фатика работаешь? Так бы сразу и сказал.
– Я сам знаю, что кому говорить, а что – нет…
– Вы поглядите на него! Он знает!..
Юрьев витиевато выругался, состроил угрожающую физиономию и, обмотав конец свисающего трапа вокруг поручня лодки, начал карабкаться наверх. Запаниковавший чеченец лишь нелепо размахивал руками, причитая: «нельзя, нельзя», но прямо противодействовать непрошеному гостю не отваживался. Юрьев поздравил себя с маленькой победой, когда фигура чеченца внезапно исчезла, словно отброшенная неведомой силой, и на фоне вечернего неба возник совсем другой силуэт.
– Welcome, my little Russian friend, – произнес насмешливый мужской голос. – I am waiting you. My name is Ahmed Kazaev. I am the same person you’re looking for, I guess.
Внешне Юрьев сохранил невозмутимость, но на самом деле едва не сорвался с деревянных перекладин.
– Мы знакомы? – спросил он по-английски.
– Заочно, – безмятежно улыбнулся Казаев. – Я видел тебя в бинокль. Ты тоже смотрел на меня в бинокль, но, наверное, этим не ограничился. Листал мое досье с фотографиями в архивах своей секретной конторы, признайся?
– Не понимаю, о чем ты, – буркнул Юрьев, раскачивающийся над морем.
– Все ты прекрасно понимаешь, дружок, – засмеялся Казаев. – Поднимайся, смелее. Прошлой ночью тебе не повезло: подвел акваланг, верно? Но ты настойчив и заслужил честь познакомиться со мной лично. – Над бортом возник пистолет, нацеленный прямо в голову Юрьева. – Перед смертью, которая, клянусь, будет легкой, быстрой и безболезненной. Я уважаю смелых людей. И плачу им по справедливости.
«Странное у него понимание о справедливости», – подумал Юрьев, карабкаясь на яхту.
Боевики, обступившие проституток, вопросительно смотрели на вожака. Юрьев же смотрел на красный противопожарный щит, установленный возле рубки. Его внимание привлекло не конусообразное ведро, а куда более существенные предметы: багор, топор и лопата с укороченным древком.
Орудия труда… Орудия убийства…
– Сильных людей я тоже уважаю, – продолжил мысль Казаев.
3
Схватить
Юрьев пожал плечами.
– Полагаю, – произнес он, – господь меня силой не обделил.
– А вот мы сейчас поглядим, – сладко улыбнулся Казаев. – Газман! Ну-ка, продемонстрируй свой коронный удар правой. Если наш гость устоит на ногах, то честь ему и хвала. Но в этом случае ты сам, Газман, отправишься на подводную охоту. Понимаешь, о чем я?
Судя по побледневшему лицу Газмана, он понимал.
Это был невысокий, но крепко сбитый человек с лоснящимся мускулистым торсом. Танцующие шажки, которыми он двинулся к Юрьеву, выдавали в нем боксера. Не самого лучшего пошиба. С ним можно было бы продержаться пару раундов, а то и попытаться отключить его точным ударом в подбородок, однако Юрьев предпочитал зарекомендовать себя никудышным бойцом.
– Иди, иди сюда, – поманил он пальцем Газмана, изображая кураж, который якобы требовался ему для того, чтобы преодолеть страх. – Я тебя сейчас на куски рвать стану. Я тебе…
Газман, хоть и не был профессиональным боксером, явно дрался не впервой, а потому не стал слушать противника и вступать с ним в словесную перепалку. Подобрался на расстояние удара, дождался, пока Юрьев пошире откроет рот, и припечатал его нижнюю челюсть кулаком.
Зрители ахнули. Никогда еще не видели они столь мощного удара! Юрьев не просто упал, он отлетел на два метра, после чего кувыркнулся через голову, нелепо взбрыкнув ногами, и замер, распластанный, как морская звезда. Это был эффектный трюк. Рассчитанный до миллиметра, до доли секунды. В тот самый момент, когда кулак соприкоснулся с его подбородком, Юрьев оттолкнулся от палубы и прыгнул назад, закончив полет падением. Безупречная техника. Потрясающее зрелище.
Слегка недоумевая, Газман уставился на свой кулак, ища на нем ссадины. Пошевелил пальцами, опасаясь, что переломал их, вложив в хук все силы. Все было нормально. Тогда он посмотрел на благосклонно улыбающегося Казаева. Перевел взгляд на боевиков, вопящих, гогочущих и топающих ногами от восторга. Морщины на его лбу разгладились. На губах появилась торжествующая улыбка.
– Здорово я ему вмазал, – похвастался он, подбоченившись. – Я и быка могу свалить одним ударом.
– Сам ты бык, – просипел Юрьев, принимая сидячую позу. – Это было не по правилам. Я не приготовился.
Заявление вызвало бурю издевательского хохота. Даже Казаев смеялся со всеми, хотя его глаза сохраняли застывшее змеиное выражение. Потирая якобы ушибленную челюсть, Юрьев поднялся, раздвинул ноги циркулем и проворчал:
– Расхрюкались, хряки? Довольны? Вас много, а я один, да?
Смех стих, словно кто-то выключил радио.
– Что-о? – протянул бритый наголо чеченец. – Ты кого это свиньями обозвал?
Остальные боевики, не сговариваясь, подались вперед. Подай Казаев команду «фас», и они набросились бы на Юрьева, как свора злобных псов. Но команды не последовало. Казаев успокаивающе помахал холеной рукой, унизанной перстнями: