Сотрудник отдела невидимок
Шрифт:
– Не обращайте внимания. Какое вам дело до трупа?
– Где труп? – спросили в толпе.
Задавший вопрос остановился в развитии где-то в десятилетнем возрасте. Понимал все буквально, тогда как Казаев обожал крылатые фразы и пышнословия.
– Вот труп, – сказал он, кивая на Юрьева. – Еще не смердит, но близок к тому. Вот-вот наложит в штаны. С русскими это случается.
Бандиты зашлись новым взрывом хохота, лишь обритый наголо не веселился, сверля Юрьева полным ненависти взглядом.
– Русский меня оскорбил, – процедил он. – Разреши
– Расслабься, – сказал Казаев. – Все расслабьтесь. Ступайте вниз и наслаждайтесь обществом девочек. Я сегодня добрый. – В его глазах было что угодно, только не доброта. – Займусь гостем сам. Но прежде чем вы уйдете, я задам нашим красавицам один вопрос. Каким образом вы познакомились с моим не в меру любопытным другом?
– Он сам с нами познакомился, – ответила Вера, украдкой бросив на Юрьева сочувственный взгляд. – Объявил, что отвезти нас на яхту поручено ему. Представился Иваном. Больше нам ничего не известно.
– Ничего, – хором подтвердили Люба и Надя.
– Зато мне кое-что известно, – хитро прищурился Казаев. – Русский Иван возомнил себя Джеймсом Бондом. Вчера он шлялся по берегу, обдумывая, как незаметно пробраться на мой корабль. Но он и его подружка не учли, что в горах случаются камнепады. Не учли они также того, что мы, воины великой Ичкерии, значительно умнее всех болгар и русских, вместе взятых. Иван-дурак едва не утонул вчера, а сегодня решил попытать счастья снова. Но удача повернулась к нему спиной. – Казаев понюхал дуло своего пистолета и закатил глаза, словно его ноздри уловили самый изысканный парфюмерный аромат в мире. – Я все правильно рассказал, Иван? Ничего не напутал?
Юрьев опустил голову. Боевики заржали и затопали ногами. Проститутки тоже смеялись, хотя их губы кривились от страха. Казаев направил пистолетный ствол в живот Юрьева:
– Надгробной надписи у тебя не будет, но последнее слово за тобой. Хочешь что-нибудь сказать перед смертью? Не каждому выпадает такая возможность, клянусь Аллахом.
«Эпилептики, как дети, – прозвучало в мозгу Юрьева. – Любят сказки, безделушки, речь их зачастую пестрит витиеватыми выражениями».
– Спасибо, – произнес он. – Мои последние слова будут такие. Я много знал и уношу свои тайны в могилу.
В хохоте боевиков прорезались новые, уважительные нотки. На глазах Любы выступили слезы. Кажется, она была самой сентиментальной из проституток. Ничего, сейчас ее напоят, разложат на узкой койке, и ей станет не до Юрьева, не до его судьбы. Немного обидно, но справедливо. Разве просуществовал бы наш мир столько тысячелетий, если бы люди принимали близко к сердцу чужую смерть?
Палец Казаева на спусковом крючке побелел. Юрьев посмотрел ему в глаза, хотел было пренебрежительно усмехнуться, но вместо этого сглотнул слюну. Он не был героем или суперменом. Ему было страшно.
Глава двадцать третья
1
Выстрел так и не
Юрьев опустил голову. В полном соответствии со своей ролью, по которой ему пришлось встать на колени. Он был удручен и подавлен. Ему плохо давалась рабская покорность.
Разведчикам не привыкать проходить через унижения. Почти каждому приходится подвергаться допросам, томиться под арестом, питаться отбросами, подчиняться обстоятельствам и терпеть боль. И все же некоторые вещи душа не принимает. Бывают случаи, когда действуешь через силу.
Сцепив зубы, Юрьев сумел пересилить себя. Изобразил покорность. Теперь положение его стало почти безвыходным. Получив от Казаева два комплекта наручников, юная танцовщица сковала ими руки и ноги пленника. Щиколотки прочно крепились цепями к запястьям – не высвободиться, не разорвать.
– Так что за тайны ты собираешься унести с собой в могилу? – осведомился Казаев, скрывая любопытство за напускным равнодушием.
Юрьев внимательно посмотрел на него, как бы желая запомнить внешность на всю оставшуюся жизнь, сроки которой исчислялись минутами. Немолодой, но вполне бодрый мужчина с худым лицом и кривогубым ртом, обрамленным седой растительностью. Пятнистая рубашка военного образца, такие же брюки и широкий кожаный ремень выдают его стремление выглядеть мужественно. Влажные глаза, большие и выпуклые, как финики, полуприкрытые веками, смотрят сонно и высокомерно. В одной руке пистолет марки «беретта». Другая рука рассеянно перебирает черные волосы опустившейся на колени девушки.
– Решил играть в молчанку? – угрожающе спросил Казаев.
– Нет, – сказал Юрьев.
Это было чистой правдой. Он добровольно сунулся в ловушку не для того, чтобы молча принять смерть.
Казаев многозначительно повертел пистолетом:
– Тогда отвечай на вопросы. Какие тайны тебе известны?
– Например, как, кому и почему тебя сдали англичане.
– Меня никто не сдавал!
– Это ты так думаешь.
Казаев подался вперед:
– Я не думаю, я знаю. Даже обидно, что ты не доживешь до завтра, когда…
– Когда лондонский суд оправдает тебя? – перебил Юрьев. – Не надейся. Тебя обманули. Российская разведка и «Ми-6» договорились. Завтра утром начнется операция по захвату. Байки про оправдательный вердикт понадобились, чтобы усыпить твою бдительность.
– Лжешь!
– Мне нет смысла лгать.
– Доказательства?
– А то, что тебя бросили на произвол судьбы, не доказательство? – спросил Юрьев. – Боевые пловцы отозваны, потому что защищать тебя больше не требуется.
Во взгляде Казаева появилось замешательство, сменившееся фанатичным блеском.