Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917—1991

Синицын Федор Леонидович

СССР направлял своих представителей в Афганистан для переговоров о возвращении эмигрантов. Руководство Туркмении предлагало осуществить возвращение откочевников, «поставив эмигрантские стада в безвыходное положение, так как пастбища, пригодные для них, имеются только на нашей территории». Реакция со стороны эмигрантов последовала: в феврале 1927 г. в Керкинском округе Туркмении происходил «перегон стад эмигрантов-туркмен в Афганистан, ввиду распространившихся слухов о предполагаемой якобы конфискации… всех стад эмигрантов, пасущихся на… территории» СССР. Так, богатый и влиятельный туркмен-эмигрант Наубат Мирахур перегнал 12 тыс. каракулевых овец. Тем не менее в 1926–1928 гг. из Афганистана в Таджикистан возвратились около 7–8 тыс. хозяйств²⁵⁴ (процентное соотношение кочевых

и оседлых в документе не указано).

Во-вторых, проблемой были прикочевки и иммиграция в Советский Союз иностранных граждан (хотя эта проблема была политически более благоприятной, чем откочевки из СССР). Приток кочевников особенно массовым был из Афганистана. С 15 по 20 ноября 1926 г. оттуда на территорию Туркмении пришли 700 кибиток белуджей, зури (чараймаков) и представителей других народов, которые привели с собой 13 770 голов скота. Власти отмечали, что «переход границы происходит почти повсюду». Всего за 1926 г. в республику прибыли не менее 2400 семей кочевников. Ожидался наплыв и в следующем году, тем более что посланцы хазарейцев²⁵⁵ от имени 4 тыс. кибиток заявили о своем желании переселиться в СССР. Действительно, в апреле 1927 г. в Туркмению прикочевали около 300 кибиток хазарейцев (намного меньше, чем планировалось). (Интересно, что с хазарейцами произошла история, которая ярко характеризует мобильность и непривязанность кочевников к «оседлому» государству. До 1922 г. представители этого народа кочевали на территории Туркмении в районе Кушки. Затем, под влиянием афганской пропаганды и междоусобиц с другим кочевым народом – джемшидами, хазарейцы постепенно ушли в Афганистан²⁵⁶, а потом опять вернулись в Туркмению.)

В начале марта 1930 г. в районе колодца Кара-Габа (90 км восточнее Тахта-Базар) на территорию СССР перешли до 4 тыс. скотоводов племени гильзаев (одно из пуштунских племен), из них более 1 тыс. – вооруженных. Причиной перехода была неудачная попытка овладения ими г. Меймене, в связи с чем они опасались преследования со стороны кугистанцев (еще одно афганское племя). Отмечалась также иммиграция в СССР представителей оседлых народов, в том числе из китайского Кашгара (рабочие-отходники) и таджиков из Афганистана²⁵⁷.

Причины иммиграции в СССР состояли примерно в том же, в чем причины откочевок из Советского Союза (но с точностью до наоборот): здесь и внутренняя политика Персии и Афганистана, которой были недовольны кочевники, и наличие на территории СССР богатых пастбищ – единственных на стыке границ Туркмении, Персии и Афганистана, по причине чего афганские скотоводы были к ним фактически «прикованы»²⁵⁸.

Местные власти сообщали «наверх» о проблематичности размещения прикочевников, всеми силами пытаясь «отбояриться» от них. В феврале 1927 г. власти Туркмении сообщали, что у них нет «реальной возможности хозяйственного] устройства эмигрантов…²⁵⁹ ввиду полного отсутствия земельно-водных ресурсов в ТССР и денежного фонда на первоначальную помощь». В августе 1927 г. власти Казахстана сообщали, что они считают «невозможным ставить вопрос о переселении перекочевавших» в этот регион «ввиду земельной неурядицы». (Неподготовленность к приему иммигрантов в СССР сохранялась и позднее – так, в 1932 г. власти отмечали плохое отношение и «искривления классовой линии» по отношению к уйгурам-отходникам, прибывшим из Синьцзяна в Киргизию и Узбекистан, в связи с чем дали указание улучшить их жилищно-бытовые условия, снабжение и питание.)²⁶⁰

С одной стороны, прикочевникам нельзя было отказать в приеме – в первую очередь по политическим причинам, ведь СССР называл себя «отечеством трудящихся всего мира». На Востоке была еще и своя специфика – власти сетовали на то, что отказ в убежище «создаст резкое расхождение нашей декларации о народах Востока с фактическими действиями»²⁶¹. (Очевидно, имелось в виду обращение советской власти «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» 1917 г.)

С другой стороны, власти считали массовые прикочевки нежелательными и поэтому прибывших из-за границы пытались отправить обратно. В феврале 1927 г.

пограничным органам предписали всеми возможными мирными средствами не допускать перехода афганских и персидских племен на территорию Узбекистана и Туркмении. Было дано указание «не возражать против допущения официальных представителей Афганского правительства для переговоров с перешедшими об их возвращении». В мае 1927 г. советский 46-й погранотряд, дислоцированный в Каракумах, задержал четырнадцать вооруженных афганских скотоводов и выдворил их в Афганистан²⁶².

Власти пытались регулировать положение прикочевников, которые остались на территории СССР. Одним из решений было переселение их вглубь территории страны, в том числе для того, чтобы не оставлять их в пограничной полосе и предотвратить возможность возникновения территориальных и иных проблем с сопредельными странами. В феврале 1927 г. ЦК КП(б) Туркмении, предусматривая возможность таких осложнений, приказал, в случае невозможности предотвратить мирным путем переход границы, разоружать эмигрантов и эвакуировать их в районы, отдаленные от границы. В случае отказа племенных вождей эвакуироваться они подлежали аресту. Для устройства прикочевников было предписано выделить земельные участки и финансовые ресурсы²⁶³.

Однако к началу 1930-х гг. у властей (в частности, у Наркомата по иностранным делам) мнение о прикочевках несколько изменилось. Во-первых, по политическим причинам – иммиграция в СССР говорила об усилении влияния Советского Союза, укреплении его политического авторитета. Во-вторых, по экономическим – иммигранты давали приток рабочей силы, в котором была крайне заинтересована, например, Средняя Азия в связи с развитием скотоводства и решением «мясной, каракулевой и шерстяной проблем». Уполномоченный НКИД в Узбекистане М.М. Славуцкий отмечал, что, «если перешедшие к нам киргизы заняты производительным трудом и бежали от гонений китайцев, их возвращать ни в коем случае не следует»²⁶⁴.

Тем не менее власти СССР находились в непростом положении. С одной стороны, массовая иммиграция была нежелательной – из соображений «внешнеполитического (взаимоотношения с афганским правительством), внутриполитического (опасность создания враждебных военно-политических ячеек) и экономического (затруднительность устроения масс эмигрантов) характера». С другой стороны, нужно было поддерживать интерес и «тягу» народов северных провинций Афганистана к СССР. Для этого, «учитывая консерватизм и устойчивость патриархально-родовых отношений среди этих племен», НКИД предлагал «не форсировать полную советизацию» иммигрантов и дать «некоторые льготы их родовым старшинам»²⁶⁵.

Прикочевники часто и не желали возвращаться за границу. Например, главы хазарейских родов категорически отказались уйти обратно в Афганистан, вследствие чего были интернированы ОГПУ. Один из этих «родовых авторитетов» – Кафур-бек, из опасения быть выданным афганским властям, перешел на территории СССР на нелегальное положение²⁶⁶.

Советские власти считали, что прикочевники несут с собой угрозу отпадения приграничных территорий. В феврале 1927 г. ЦК КП(б) Туркмении сообщал об «опасности стремления афганцев к присоединению Пендинского оазиса (Кушка – Тахта-Базар) и возникновению поэтому поводов к плебисциту»²⁶⁷. Действительно, в 1920-х гг. плебисциты по поводу принадлежности территорий были распространенным явлением. В Европе был проведен ряд плебисцитов на спорных территориях – например, по разграничению территорий Мазурии и Силезии между Германией и Польшей.

Такие опасения были обоснованы и для реалий приграничных «кочевых» регионов СССР. Так, в феврале 1921 г. РСФСР подписала «Договор о дружбе» с Афганистаном, согласно статье IX которого Россия согласилась «передать Афганистану принадлежавшие ему в прошлом столетии земли пограничного района с соблюдением принципа справедливости и свободного волеизъявления народов, их населяющих». Фактически никаких территорий Афганистану передано не было, однако опасность их потери оставалась, принимая во внимание конфликт на Кушке 1885 г., когда афганские войска пытались захватить упомянутый выше Пендинский оазис.