Совок 2
Шрифт:
Герасин хотел что-то еще сказать и уже открыл рот, как от сильного толчка дверь в кабинет распахнулась. В оперские хоромы влетел сначала колобок в распахнутой дубленке, под которой благородно синел спортивный костюм Адидаслера, а за ним степенно вошел импозантный мужик. И одет он был точно в такую же дубленку, только смотрелась она на нем гораздо шикарнее. Пахло от него дорогой значительностью. И коньяк, им совсем недавно употребленный, и одеколон, которым он брызнулся в меру еще утром, были не отечественными и стоили они немало. С одного склада отовариваются, не к месту пришла
— Кто?!! — как резаный поросенок завизжал колобок, — Кто изуродовал моего сына? — он ненавидяще обводил мятущимся взглядом присутствующих, не пропуская и Герасина.
— Илья Михайлович, успокойся! — властно приказал импозантный, — Сядь! — он указал колобку на кресло и тот плюхнулся в него, — Вы меня знаете? — барин повернулся к начальнику райотдела.
— Так точно, Евгений Геннадьевич, узнаю! — слегка вытянувшись признался подпол.
— Ну и отлично! — он двинулся к столу и уселся за него. Жданов и Герасин остались стоять. Стоял и я. — Доложите, что здесь происходит и почему на вверенной вам территории зверски покалечили сына товарища Гудошникова?
Подполковник уже немного адаптировался к присутствию величественного Евгения Геннадиевича. В ответ на его слова он заметно набычился и слегка покраснел лицом. Из стойки «смирно» Герасин перевел свою фигуру в положение «вольно» и начал докладывать.
— Трое молодых людей, среди которых был и сын товарища Гудошникова, чуть больше часа назад совершили два тяжких преступления. Разбой и попытку изнасилования. Двое, один из которых сын товарища Гудошникова, сейчас задержаны и находятся в камерах на первом этаже. Третий скрылся, но, как утверждает мой опер, его поимка, дело нескольких дней.
Было видно, что подпол намеренно акцентирует внимание присутствующих на родство визгливого колобка и насильника, сидящего в камере. Подполковнику, видать надоело, что его, как мальчишку возят мордой об стол в присутствии подчиненного. Да и ситуация у вновь прибывших далека от той, когда им было бы уместно так быковать.
— Вы все врете! — опять взвизгнул колобок, резво вскакивая с кресла, — Вам лишь бы за раскрытое дело отчитаться! Где мой сын? Я требую немедленно его освободить! Евгений, в чем дело?! Прикажи им освободить Валентина!
— Сядь, я сказал! — барин рявкнул так, что даже раздухарившийся подполковник вздрогнул и снова подтянулся, — Кого они ограбили? И кого попытались изнасиловать? — теперь он обращался к Герасину на два тона ниже. — Я правильно понял, что была лишь попытка изнасилования? И простите, как я могу к вам обращаться?
— Подполковник Герасин. Петр Захарович, — с хмурым достоинством представился начальник районной милиции. — А потерпевший, вот он перед вами! — он указал на меня, — А девушку сейчас привезут, с ней следователь прокуратуры на месте преступления работает.
Теперь все внимание однодубленочных было обращено на меня. Колобок смотрел с ненавистью, а его респектабельный спутник с любопытством. Но тоже без доброжелательности во взгляде.
— Итак, молодой человек, что у вас отобрали? Деньги? Вещи? — начал допытываться барин, —
— А причем тут вернули или не вернули?! — взгляд ублюдочного папы и тон барина меня расстроили, — Они совершили два тяжких преступления и будут за это отвечать! — твердо отзеркалил я недобрый взгляд ясновельможному Евгению Геннадьевичу. — Меня не только ограбили, мне еще причинили телесные повреждения, — показал я на распухшие ухо и щеку, — Так что будут сидеть! Все трое! — теперь я уже мстительно посмотрел в глаза колобку.
— Не будут! Мой сын сидеть не будет! Это ты сядешь! Я тебя уничтожу! — в третий раз уже взвился старший Гудошников, — Евгений, почему мой сын еще не на свободе? — брызгал слюной родитель разбойника и насильника.
Подполковник, не желая, чтобы его подчиненный наблюдал все это непотребство, взглядом указал Жданову на дверь и тот вышел.
— Илья, заткнись! — опять рявкнул Евгений Геннадьевич, — Выйди и жди в коридоре! Я тебя позову, когда это потребуется! — барин выдавал команды так, что было абсолютно понятно, что право на такой тон он имеет.
Гудошников вышел, хлопнув дверью. А могущественный Евгений Геннадьевич все свое внимание обратил на меня.
— Как вас зовут, молодой человек и чем вы занимаетесь? — он устало провел по лицу ладонью.
Отбывает дубленку и все прочее. Шишка городского или даже областного масштаба. Гудошников ему житейские радости поверх штатной зарплаты, а он в ответ крышу всему этому семейству. Ишь, как поросенок уверен в его полномочиях! Настолько, что даже не стесняется бравировать ими прилюдно. Дурак! Сын грабитель и насильник, а он дурак. А вот барин, тот не дурак. Но меня недооценивает и это хорошо. Да и про полининого папу-полковника им еще, по всему судя, не доложили. И это тоже мне на руку.
— Зовут меня Сергей Егорович Корнеев. А занимаюсь я тем, что расследую преступления, следователь я. В Октябрьском РОВД. — представился я.
— Вот даже как! — удовлетворенно кивнул Евгений Геннадьевич, — Тогда чего ты тут из себя строить пытаешься, а, Корнеев? Ты погоны носишь, так что будь добр, соблюдай дисциплину! А то ведь Илья Михайлович ничуть не преувеличил, когда уничтожить тебя пообещался. И не сомневайся, у него на тебя возможностей хватит! — уже расслабленно откинулся на спинку стула всесильный, но пока еще неизвестный сановник. — А если ему недостанет, то я помогу! И уж тогда ты, точно, костей не соберешь, следователь Корнеев!
— А вы, уважаемый, простите, кто будете? — осторожно поинтересовался я.
— Корнеев! — теперь уже рявкнул подполковник Герасин, — Ты что себе позволяешь?!
— Подожди, подполковник, если Корнеев хочет знать, пусть знает! — окоротил чиновник Герасина, — иди сюда следователь, поманил меня пальцем барственный мужчина и не торопясь достал из-за полы красную книжицу.
В отличие от моей, тоже красной, но коленкоровой, эта была кожаная. Очень фактурная ксива! Когда Виктор Павлович ее приоткрыл, я прочитал и место его работы, и должность.