Совок – 3
Шрифт:
Как говорят кавказские долгожители, уж лучше перебздеть, чем недобздеть..
– Ну, что, товарищи, по домам? – я демонстративно начал собирать в свой портфельчик мелочи со стола. Бумаги и бобину с пленкой я закрыл в сейфе.
Старшие товарищи, не прощаясь и не оглядываясь, понуро потянулись из кабинета.
Глава 9
Отступление. Копылов, Герасин, Гудошников.
Из здания РОВД они вышли молча. Все трое двинулись до угла здания как на автопилоте.
– Пошли в мою машину! – каким-то непривычно стариковским голосом, не поворачиваясь
Те, так же безучастно и не задавая никаких вопросов, пошли вслед за ним.
– Выйди! – бросил водителю Евгений Геннадьевич, открыв дверь с его стороны, – Садись Петр Захарович, – кивнул он через крышу на переднее пассажирское место подполковнику, а сам уселся на водительское сиденье.
Гудошников без приглашения залез на задний диван и захлопнул дверцу.
– Что думаешь, Петр Захарович? – повернулся вправо Копыловов.
– Ничего не думаю. Надо выполнять все его условия, – глядя куда-то в правое окно, не сразу ответил Герасин тусклым безразличным голосом.
– Что, вот так просто взять и все отдать?! – было заметно, что партиец пытается сам себя завести на эмоцию, но у него это не получается.
– Да, взять и все отдать. И ты, Евгений Геннадьевич, сам это не хуже меня понимаешь. Иначе всем нам конец. Всей жизни конец. Да и барахло мы свое не сохраним. Если нас рвать начнут, то все еще и дороже выйдет, – наконец повернулся хмурым лицом к Копылову Герасин.
– Я не отдам ему свою квартиру! Не отдам! У меня семья, у меня сына покалечили, – неожиданным резким фальцетом заверещал сзади боров Гудошников.
– Заткнись, паскуда! – не оборачиваясь, рыкнул подполковник, – Я из-за твоего ублюдка, свою дачу и пять тыщ отдам, а ты, сука, не отдашь?! – Герасин, сжал свои громадные кулаки и громко выдохнул, выпуская ярость.
– И вот еще что. Имейте в виду оба, если, не дай бог, с головы этого пи#дюка хоть один волос упадет, вашим домашним кишки на шею намотают. Еще до того, как меня с говном мешать начнут. Должники из лихих людишек у меня на это дело найдутся. Вы меня услышали? – подполковник ни на кого не смотрел и был сейчас похож больше на беспредельщика из подворотни, чем на милицейского начальника, – И не дай бог, если из-за вашей дури на меня еще и дело возбудят!
Не дожидаясь ответа, Герасин открыл дверь и грузно перевалившись через порог, вылез наружу.
– Стой! – Копылов следом выскочил из машины, – Петр Захарыч, подожди! – он как-то совсем несолидно, отнюдь не начальственно обежал «Волгу».
Отходящий Герасин нехотя остановился и поворачиваться к нему не стал.
– Петр Захарыч, ты не горячись! Этот, – запыхавшийся Копылов пренебрежительно махнул рукой на толстую физиономию своего друга и спонсора, маячившего за автомобильным стеклом, – Он все сделает как надо и дергаться не будет, ты не волнуйся! Он дурак, понятно, но нам-то с тобой из этого говна выбираться надо!
Подполковник угрюмо и равнодушно молчал, глядя в сторону.
– Нам с тобой сейчас самое главное обсудить надо. Как нам с этим гадом Корнеевым побыстрее вопрос закрыть? Не дай бог этот выродок передумает и отправит всю эту гадость по тем адресам! – Евгений Геннадиевич Копылов неуверенно заглядывал в глаза громиле Герасину и больше уже не выглядел перед ним большим начальником, как еще было совсем недавно.
Милицейский задумался, потом повернувшись
– Завтра часов в одиннадцать надо с ним повстречаться и договориться, как переоформляться будем. Только не в его райотделе. Дергачев завтра и так себе все ляжки кипятком обоссыт, когда про наш сегодняшний визит в свой огород узнает.
– А где тогда? Может, его ко мне в горком пригласить? – предложил Копылов.
– Ты, Евгений Геннадьевич, позвони ему завтра после десяти и пусть он сам место предложит. Нам-то с тобой все равно. А потом уже ты мне дай знать и я подтянусь, куда скажешь, – Герасин тяжело вздохнул и разжал кулаки.
– Ты, подполковник, не переживай, я все понимаю и даю тебе слово, что меньше, чем через год у тебя новая дача будет. И получше прежней. Деньги тоже компенсируем, есть на то определенные возможности, – Копылов успокаивающе похлопал по плечу Герасина.
Подполковник повернулся и пристально вгляделся в глаза партийному аппаратчику. И видно, что-то там рассмотрел. То, что его успокоило. А потом согласно кивнул. В отношениях между ними с этого момента что-то поменялось.
– Я вот другого понять не могу, как этот сопляк, нас с тобой, битых волчар, так подмять смог?! Я в его годы на комсомольских собраниях выступал, Ленина славил и внимательно слушал старших товарищей, как надо Родину любить! А этот… Ну, действительно, пацан ведь он, этот Корнеев! Как так получилось? – Копылов недоуменно, как пингвин, ладонями вниз, развел руки и потешно прихлопнул себя по свисающим бокам.
– Так ты, что, Евгений Геннадьич, и впрямь ничего не понял? – милицейский усмехнулся, снисходительно глядя в лицо собеседнику уже как равному.
Копылов недовольно передернулся, но вопросительно молчал.
– Да хер он свой положил на твою советскую родину, на свой комсомол, на Ленина и заодно на твой коммунизм! Думаю, что он спит и видит, как из этой советской родины свалить! А чего ему тут делать, с его-то хваткой и мозгами? Прозябать в серости или в лагерь садиться за желание жить по-человечески? Вот и сорвался он на тебя за этот твой кидняк с этой квартирой. А заодно и на меня, пропади он пропадом, этот гадёныш! Кто бы мне рассказал про такое, не поверил бы! Меня, самого Герасина, какой-то щенок, сопливый летёха какой-то, да так вот сломал! Сука!!! – Петр Захарыч шмякнул кулаком о ладонь, – Но каков мерзавец, а?! Нет, Евгений Геннадьевич, не пацан он! Я бы этого Корнеева, чтоб он провалился, с великой радостью начальником розыска к себе взял! Да вот только кадры не пропустят. Слишком уж молод этот п#здюк.
Копылов удивленно смотрел на Герасина. Ему было совсем непонятно, осуждает тот или оправдывает этого несоветского мерзавца Корнеева. Да, что там! Очень даже понятно! Евгений Геннадьевич и сам давно уже знал невеликую цену тем лозунгам, которые висели на каждом углу и которые он сам провозглашал трудящимся. И в которые не верил уже давно. Но сейчас перед ним был подполковник советской милиции! Перед ним был начальник РОВД и коммунист!
– И, вот еще что, ты скажи этому мудиле, – подполковник, не оборачиваясь, показал большим пальцем себе за плечо в сторону сидящего в машине облпотребсоюзовца, Герасин, – Доходчиво ему скажи. Если его недоносок в камеру попадет, то его в первую же ночь опустят. Мало того, что статья совсем плохая, так он еще сам по себе духом хлипкий. Точно опустят! И тут даже я ничем не помогу.