Совпадения случайны
Шрифт:
— Ладно… — послушно отвечаю я. — Попробую…
Я оставляю Светку мёрзнуть на январском солнце, а сама крадусь в прихожую.
Дверь в комнату Нины Михайловны закрыта. Она храпит как и прежде, только телевизор теперь молчит. Я даже не обратила внимания, когда она успела его выключить. Возможно, он стоял на таймере и сам отключился. Не знаю.
Мне некогда думать над этим. У меня мало времени. Я окидываю взглядом узкий коридор.
На видном месте ключей, конечно, нет.
В поле зрения попадает рогатая вешалка у входной
Всё. Поиски окончены.
Искать ключи (возможно и не существующие вовсе!) — это как иголку в сене. Или как там говорят.
Я обречённо вздыхаю и усаживаюсь прямо на тумбочку у зеркала.
И вдруг дверь спальни, в которой только что храпела мама Толика, протяжно скрипит петлями, и в прихожей появляется сама Нина Михайловна.
— Ты это ищешь? — спрашивает она, роняя к моим ногам связку ключей…
Глава 77
— Ну, что же ты? Бери! — Нина Михайловна подбородком указывает на связку. — Тебе же это нужно?
Она смотрит на меня и ждёт, что я брошусь за ключами. А я не спешу. Смотрю ей в лицо и пытаюсь разглядеть в глазах хотя бы крошечный намёк на безумие. Но взгляд этой женщины ясен, как сегодняшний зимний день за окном.
Светка права. Нина Михайловна абсолютно здорова.
— Я слышала ваш разговор, — говорит она. — Да, я притворяюсь. И мне так легче. И коль теперь ты знаешь правду, с тобой я притворяться не буду.
Шелестя полами домашнего платья, она проходит мимо меня и усаживается рядом.
— Ты хочешь уйти? — говорит Нина Михайловна. — Что ж, удерживать силой не могу. Моего сына нет уже несколько дней. И я не знаю, сколько ещё времени ему потребуется. Поэтому можешь сейчас же воспользоваться моим ключом, отпереть входную дверь и навсегда покинуть этот дом. А можешь остаться. И, поверь мне, так будет лучше. Здесь, в этих стенах, ты в безопасности. Толик привёз тебя сюда, чтобы уберечь. Я советую тебе дождаться его. Уверена, вместе вы примете правильное решение.
Пожалуй, я погорячилась, посчитав эту женщину нормальной. Только безумная могла предложить такое. Продолжать сидеть в четырёх стенах и ждать Карасёва. Зачем? Чтобы он успел привести сюда свою подружку, приславшую ему сообщение? Чтобы, как она сказала, в этот раз они "не облажались"?
– Нет уж, Нина Михайловна! Вы достаточно поводили меня за нос! Я сыта по горло вашими небылицами и не собираюсь участвовать в грязных замыслах Вашего сына и его ненормальной подружки! Я ухожу сейчас же! И не смейте вставать на моём пути!
С этими словами я подхватываю с пола ключи, срываю с вешалки пуховик, возвращаюсь в комнату за чемоданом, чёрт бы его побрал. Одеваюсь, обуваюсь, ещё немного толкусь в пороге, подбирая подходящий к замочной скважине ключ, и вот я на воле. Ослеплённая солнцем и снегом и скованная Светкиными объятиями. Она поджидала
— Дашка! Я так рада! Так рада! — щебечет она, целуя меня в обе щёки.
— Некогда, Светка, некогда… — я мягко стряхиваю её с себя. — Скорее идём отсюда…
— Конечно! — соглашается Светка. — Куда сейчас?
Этот её вопрос застаёт меня врасплох. А куда в самом деле мне теперь идти? Где меня ждут?
Первая мысль — вернуться к Антонине Петровне. Помнится, она предлагала мне остаться. И на работу устроить предлагала.
Я спускаюсь с крыльца и отхожу от дома на несколько шагов, чтобы взглянуть на её окна.
На балконе растянута вывеска:
"ПРОДАЁТСЯ"
Странно…
— Светка, — говорю я подруге, которая всё ещё стоит на крыльце, ухватившись за ручку моего чемодана. — Ты подожди меня здесь, ладно? Я быстро. Я сейчас.
Не дожидаясь её ответа, я семеню к соседнему подъезду.
Взлетаю на четвёртый этаж и звоню в дверь Антонины Петровны. Пока та шаркает к выходу, я придумываю речь. Мол, согласна остаться, готова помогать, и если её предложение о работе ещё в силе…
Всякие слова теряют смысл, когда входная дверь распахивается и на пороге появляется…
Нет, не Антонина Петровна.
Передо мной стоит женщина… в чёрном.
Глава 78
— Екатерина? — спрашивает женщина. Чёрная водолазка под горло делает её лицо фарфорово-бледным.
— Н-нет… — отвечаю растерянно.
— Ох, простите, я ждала покупателя… Квартиру продаю, — поясняет она, обнимая себя за плечи. — Чем обязана?
— Я к Антонине Петровне…
Женщина в изумлении выгибает аккуратно выщипанные брови. "Ты кто?" — говорит её взгляд. Представляюсь:
— Меня зовут Даша… Соколова… Я жила этажом выше… — указываю пальцем в потолок.
— Да, да, кажется, я понимаю… — кивает. — Постой! Соколова… Эту фамилию я видела на квитанциях! — смотрит встревоженно. — Если ты пришла за бумагами, прости. Их больше нет. Не думала, что за ними кто-то явится. Я готовила квартиру к продаже и выбросила всё лишнее.
— О, нет! — спешу успокоить собеседницу. — Мне ничего не нужно. Я зашла, повидать Антонину Петровну. Узнать, как у неё дела?
— Антонина Петровна умерла четыре дня назад… — говорит женщина. — Я её дочь. Настя.
Что?
Эти слова вгрызаются в самое сердце. Горло перехватывает от спазма. Я не знаю, из-за чего именно перестаю дышать. Из-за того что Антонины Петровны больше нет, или из-за того что передо мной стоит её дочь Настя.
Я внимательно вглядываюсь в усталое вытянутое лицо. В светлой коже, в тёмных кругах под глазами, в печальном взгляде, в сухих заострённых чертах, в русых корнях волос, окрашенных шоколадом, угадывается сходство матери и дочери.
Шепчу хрипло:
— Она говорила, что…