Современная языковая ситуация и речевая культура: учебное пособие
Шрифт:
в каждой бочке, но и не посторонний. Я не собутыльник, но и не полицейский. Я им не опора, но и не ловушка и не камень на обочине. Я им не нужен позарез, но и обойтись без меня они не смогут. Я не проводник, но и не клоун. Я – вопрос, на который каждый из них должен ответить (А. Иванов. Географ глобус пропил).
9. Определите, с помощью каких языковых средств в приведенных фрагментах из антиутопии Д. Быкова «Эвакуатор» создается атмосфера упадка и хаоса:
Все более очевидная, гнетущая второсортность окружающего – будь то продукты, журналы, телепрограммы, лица людей в транспорте и их убогие страхи – диктовалась только тем, что первого сорта мир уже не выдерживал. <…> Все словно сговорились жить вполсилы, терпеть из милости, читать дрянь, жрать тухлятину, и стоило среди этого появиться настоящей любви, как мир немедленно пошел вразнос. <…>
По дороге к трассе им попался мент, пинками гнавший куда-то пьяного
Бабахало по два-три раза в неделю, то в Москве, то в области, то на южных окраинах, то в Сибири, то на Дальнем Востоке, в непредсказуемых местах и без всякой логики. <…> Никто уже не сомневался, что государство недееспособно, обречено и рухнет в самом скором времени – тем более что взрывать оказалось на диво легким делом. Взрывчатки хватало, шахиды уже не требовались – радиоуправляемый заряд в сумке срабатывал в час пик, на концерте, в музее, среди ночи падал жилой дом, в Ульяновске причиной взрыва называли утечку газа, а в Братске – тектонический взрыв из-за внезапного таяния мерзлоты.
Зоны выбора и зоны риска в лексиконе современной языковой личности
Очевидное для всех снижение уровня речевой культуры с неизбежностью вызывает разного рода коммуникативные неудачи (неосуществление или неполное осуществление коммуникативных намерений говорящего, полное или частичное непонимание, нежелательный эмоциональный эффект) (Русский язык в его функционировании 1993: 31).
Коммуникативные сбои, естественно, могут быть связаны с использованием языковых единиц разных уровней. Проблема соотношения узуса и нормы является одной из наиболее актуальных при исследовании речевых аспектов современной коммуникации. Динамика нормы — причина культурно-речевых конфликтов в обществе: речевые новации могут приниматься одними носителями языка и вызывать яростное сопротивление у других. Частые конфликты между узусом (массовым, распространенным употреблением) и нормой, особенно заметные в средствах массовой информации, игровая стихия современной речи предполагают особую значимость эталона, своеобразного речевого ориентира.
Представляется актуальным разграничение ошибок, в которых обнаруживается отклонение от эталонного, образцового речевого поведения (например, с брелком вместо с брелоком, ми’зерный вместо мизе’рный) и которые не могут повредить речевому портрету говорящего, и ошибок репутационного характера. Последние связаны с грубыми нарушениями нормы. Существует ряд слов, произношение, акцентологическое оформление, формообразование которых служат своеобразным индикатором речевой компетентности личности. Некоторые речевые нарушения могут нанести вред репутации говорящего. Приведем лишь один выразительный пример. Оглашая результаты работы счетной комиссии, ее председатель объявил: «Было роздано 58 бюллетней». Грубая речевая ошибка вызвала бурную реакцию аудитории. Ошибки такого рода являются яркой приметой речевого портрета и, безусловно, вносят нежелательные штрихи в речевой образ говорящего.
Приведем примеры весьма распространенных в современной коммуникации нарушений нормы: гражданство вместо гражданство', намерение вместо намерение', средства, средствам вместо средства, средствам', договоренность вместо договорённость', экспертный вместо экспертный', украинский вместо украинский', украинцы вместо украинцы', жалюзи вместо жалюзи, каталог вместо каталог', факсимиле вместо факсимиле', ск[ур]пулёзный вместо скрупулёзный, беспреце[н]дёнтный вместо беспрецедентный, а[н]бициозный вместо амбициозный; компе[тэ]нтность вместо компетентность', [те]сты вместо [тэрты; компью[те]р вместо компью[тэ]р включит, включат, включенный, включен, включена вместо включит, включат, включённый, включён, включена', подключится, подключатся вместо подключится,
Коммуникативные неудачи, вызванные неуместным, некорректным или неэффективным использованием языковых единиц на лексическом уровне, проявляются как в форме традиционно выделяемых лексических ошибок, так и в виде коммуникативных сбоев, причиной которых являются параметры слова как единицы лексической системы (синтагматические, парадигматические, ассоциативно-деривационные), не учтенные говорящим и пишущим, место слова в индивидуальном лексиконе личности. В современной речи можно наблюдать и явные лексические ошибки, и неудачный лексический или стилистический выбор, вызывающий у адресата чувство коммуникативного дискомфорта, и более или менее успешные по своим коммуникативным последствиям языковые игры.
Современные исследования речевой способности, ассоциативно-вербального уровня языковой личности в сочетании с лексико-системными исследованиями дают основания для лексической интерпретации весьма пестрого «отрицательного» материала, извлеченного из разнообразных речевых произведений наших современников. Анализ этого материала, попытка классифицировать разнообразные коммуникативные неудачи, возникающие как в устной речи, так и в письменных речевых произведениях (газетные и журнальные публикации, реклама, переводы массовой литературы, письменные работы школьников и студентов), позволяют предположить, что в лексиконе человека имеются зоны свободного выбора и зоны риска.
Если корректное и коммуникативно эффективное использование лексических средств зон риска (паронимов и парономазов, агнонимов, словообразовательных омонимов, недостаточно освоенных иноязычных заимствований) предполагает необходимую языковую и общекультурную компетенцию говорящего, его умение включать механизмы речевого контроля, то оперирование лексическими средствами «зон выбора» (синонимами, вариантами слов, гипонимами, членами одной лексико-семантической группы) позволяет выразить свои речевые предпочтения, представить в речи параметры своей личности (возраст, пол, профессию, социальный статус и т. п.), с наибольшей полнотой реализовать свои интенции, в конечном счете – воплотить в речевом произведении свое видение мира. Выбор вербального означающего – это реализация не только семантической компетенции, которая отвечает за соотнесенность знака и действительности, но и прагматической компетенции. Последняя характеризуется осведомленностью говорящего о положении дел, о которых идет речь, – об участниках коммуникативного события и их ролях, об их социально-ролевом статусе. В понятие прагматической компетенции входит ориентация коммуникантов в ценностной картине мира. Прагматическая компетенция – это и владение говорящим языковой картиной мира, а также образно-ассоциативным узусом употребления слов и выражений (Человеческий фактор в языке… 1991: 17–18).
Социальную и эстетическую значимость осуществленного в речи выбора хорошо иллюстрирует фрагмент из «Воспоминаний» Д.С. Лихачева:
Появились профессора «красные» и просто профессоры. Впрочем, профессоров вообще не было – звание это, как и ученые степени, было отменено. Защиты докторских диссертаций совершались условно. Оппоненты заключали свое выступление так: «Если бы это была защита, я бы голосовал за присуждение<…>«Защита называлась диспутом. <…> Так же условно было деление «условной профессуры» на «красных» и «старых» по признаку – кто как к нам обращался: «товарищи» или «коллеги». «Красные» знали меньше, но обращались к студентам «товарищи»; старые профессоры знали больше, но говорили студентам «коллеги»(Лихачев 1995: 109).
При осуществляемом выборе в процессе коммуникации говорящий подчеркивает св
ои языковые предпочтения, интуитивно исходя из того, что «речевое поведение предстает как визитная карточка человека в обществе, отражающая регулярное взаимодействие лингвистических и экстралингвистических факторов» (Винокур 1993: 29).
Чрезвычайно ценный материал для изучения лексикона современной языковой личности дает «Русский ассоциативный словарь» (РАС), отразивший результаты широкого ассоциативного эксперимента и являющийся «моделью речевых знаний носителей русского языка, представленных в виде ассоциативновербальной сети, позволяющей объяснить феномен владения языком» (РАС 1994: 6). В послесловии к первому тому словаря Ю.Н. Караулов отмечает, что отклонения от нормы в индивидуальной речевой деятельности связаны с автоматизированным воспроизведением узуальных ненормативных моделей словоупотребления. «Ассоциативно-вербальная сеть, отражающая предречевую готовность усредненной языковой личности, естественным образом вбирает в себя также и ненормативные образования, ускользающие от контроля языкового сознания испытуемых» (там же: 204).