Современный Румынский детектив
Шрифт:
— На каком крюке?
Она поднимает вверх руку и указывает пальцем па крюк, на котором двумя ночами раньше висело тело Кристиана Лукача.
— Вон на этом, что в потолке, — уточняет она.
Я чувствую, как у меня встают дыбом волосы от ужаса. Это смешение абсолютно реальных, конкретных деталей с больным воображением словно бы парализует, лишает меня сил не только что-либо предпринять, но даже ясно понимать происходящее. Мне даже кажется, что это я сам с собою говорю
— И что вы теперь собираетесь сделать?..
— Жду, чтобы пришла полиция… До чего она красивая, Петронела!.. Но Кристи любил одну меня… Просто так и горел от нетерпения, хотел, чтобы я легла с ним в эту постель… Но я ему сказала: «Нет, мой миленький, пусть это произойдет только после свадьбы!»
Она снова бухается на колени и начинает класть поклоны, размашисто крестясь. Я гляжу на нее со стороны и не могу оторвать взгляда от этого исковерканного болезнью существа, действительно похожего на призрак.
С лестницы слышны тяжелые мужские шаги — кто-то поднимается сюда. Я знаю, что это Гаврилиу. Вот он уже здесь, замер на пороге: он тоже разом увидел это «смертное ложе», и лицо его выражает полнейшее недоумение и испуг. Я делаю ему знак, чтоб он вошел. Он хочет о чем-то меня спросить, но я останавливаю его жестом.
Я уже пришел в себя и знаю, что должен делать. Я кладу легонько руку на плечо Лукреции и говорю ей:
— Вставайте, они пришли.
Она смотрит на меня снизу вверх:
— Из полиции?
Я киваю в ответ, и это побуждает ее подняться, повернуться к Гаврилиу, оглядеть его, облаченного в мундир, с ног до головы. Она заявляет ему почти торжественно:
— Это я ее убила!
На растерянном лице сержанта расцветает и вовсе нелепая в этих обстоятельствах неуверенная улыбка. Он все еще не понимает, какая роль предназначена ему в этой фантастической сцене, участниками которой мы с ним поневоле оказались.
— Теперь вы поедете в полицию и подтвердите там все, в чем признались, — говорю я ей, одновременно подмигивая сержанту.
Наконец-то лицо его приобретает нормальное выражение — он угадал, что от него требуется.
— Я признаюсь во всем, — соглашается Лукреция Будеску, не сводя с сержанта мутного взгляда. — Я хочу, чтобы все знали, что Кристи любил именно меня, а не эту девчонку…
— Очень хорошо! — входит в роль Гаврилиу. — Замечательно! Вот и расскажешь нам все… Пошли!
Мы направляемся втроем к выходу. Лишь в дверях я вспоминаю, что разут. Я сую на ходу ноги в ботинки и догоняю на лестнице Лукрецию и Гаврилиу. Женщина следует за ним с полнейшей покорностью.
На улице холодный воздух меня и вовсе взбодрил. Я говорю сержанту
— Отвезешь ее в Центральную психиатрическую. Смотри, если что с ней случится…
— Так точно!
— Потом возвращайся сюда за мной.
— Так точно!
Я смотрю вслед автомобилю, пока он не скрывается за углом. Вздыхаю с облегчением и возвращаюсь в мансарду. На площадке третьего этажа меня поджидает низенький тучный мужчина в пижаме.
— Моя фамилия Онуцан, — представляется он шепотом. — Это я звонил в милицию. Я правильно сделал?
— Спасибо. Я вас побеспокою, если можно…
— Пожалуйста!
— Мне нужно от вас позвонить.
— С удовольствием! Никто из моих так и не смог уснуть, так что…
Я вхожу в квартиру. В столовой горят все лампы, хотя никого в ней нет. Я подхожу к телефону. Как это ни прискорбно, придется прервать сладкий сои прокурора Бериндея. Проходит несколько минут, пока он обретает способность понять, о чем я ему говорю.
— Как, опять сорвали печать с двери?! — восклицает он возмущенно. — Ну, знаете!..
— Приезжайте сюда немедленно! Я жду вас!
— Только заведу свой «трабант» и тут же выезжаю!.. Онуцаи провожает меня на лестничную площадку и там, преодолев робость, спрашивает:
— Женщина, которую сейчас увезли… Это товарищ Лукреция?..
— Да.
— Я видел в окно, как вы ее посадили в машину, — объясняет он, нервно почесывая затылок. — Это верно, что у нее не все дома?..
Я пользуюсь случаем, чтобы спросить его, на чем основывается его вопрос:
— С ней случались припадки?
Онуцан кивает утвердительно головой, но, глядя мимо меня, отвечает крайне неопределенно:
— Откуда мне знать? Жена, та говорит, что у нее не все дома… что однажды она пожаловалась, что я к ней пристаю… Может быть, в семье Цугуй, в которой она работает, смогут вам объяснить подробнее… А вообще по виду она нормальная.
Я уже пошел было наверх, но тут же повернулся к человеку в пижаме:
— Стало быть, в вашей квартире слышно, если кто-нибудь ходит там, в мансарде?
— Только в одной комнате, — уточняет Василе Онуцан.
— В понедельник между семнадцатью и двадцатью одним часом вы были дома?
Онуцан наконец-то догадывается, чего я у него допытываюсь. Ничего не скажешь: детективные книжки и особенно фильмы делают свое дело. Он отвечает мне четко и ясно:
— В понедельник вечером, когда Кристиан Лукач повесился, мы как раз возвращались из Предяла в Бухарест. Как только мы добрались домой, нам тут же рассказали о случившемся. Жаль парня! Хороший человек был…