Современный югославский детектив
Шрифт:
— А мне двойной коньяк, — сказал я терпеливо ожидавшему официанту.
Это был средних лет человек в черном, старом, но еще приличном костюме. Несомненно, плут и отличный знаток клиентуры — пьяниц и бродяжек, задир и весельчаков, добряков и наивных простаков…
— У нас есть настоящая препеченица.[7]
— Мне коньяк, препеченица — вам.
И тут к нам присоединились наши старые знакомые. Теперь мы опять были все вместе: Джордже вернулся в ресторан
— Это моя Джульетта,[8] — сорокой трещал Ромео, держа за руку девушку, щеки которой слегка порозовели.
Наш храбрый партизанский повар, гроза кошек и лягушек, явно был в ударе. Вокруг шеи он обмотал шелковый шарф. При виде Розмари в его зрачках вновь вспыхнули зеленые огоньки. Он воскликнул:
— О мама миа, еще одна Джульетта! — И, поклонившись Чедне, добавил: — Глаза несчастного Ромео видят три Джульетты.
— Двух — с голубыми глазами и одну — черноглазую, — уточнил я.
Все засмеялись.
— Позвольте представить наших друзей, — сказал Джордже. — Ромео вы знаете. А это наши симпатичные студенты: Юлия…
— Юлиана, — поправила его девушка. — Юлиана Катич.
— Нет! Нет! — воскликнул Ромео. — Не Юлиана! Юлия, Джульетта! Так лучше…
— Нино Веселица, — назвал себя юноша.
Должен признаться, Нино мне понравился с первого взгляда, еще когда остановил нашу машину и, заботясь о Юлиане, попросил нас подвезти девушку. Его длинное некрасивое лицо чем–то напоминало физиономию знаменитого Фернанделя. Он смущенно улыбался и тщетно подыскивал слова, чтобы вступить в общий разговор.
— Вы так бледны, — обратился Штраус к Юлиане, — вам надо выпить рюмочку чего–нибудь крепкого. Красное вино или коньяк?
— Коньяк, — ответила девушка, и на ее измученном лице появилась улыбка.
— Вам тоже? — спросил я Нино.
— Нет… я… — забормотал юноша.
— Значит, два коньяка и кофе для Ромео, — заказал я, не отводя глаз от свежих губ Розмари, потягивающей через соломинку лимонад.
— Что с вашей машиной? — спросил Джордже у немца.
— Механик посмотрел, говорит, поломка не такая большая, как мы думали.
— Большая поломка! — возразил Ромео.
— Не такая большая, — повторил Штраус.
— А Ромео говорит: большая, — заладил упрямый неаполитанец.
Да, эти двое легко находят общий язык!
— Если не удастся починить, Ромео придется тащить вас до Загреба.
— С удовольствием, — улыбаясь во весь рот, откликнулся итальянец.
— Надеюсь, это не понадобится. — И Штраус сменил тему: — У вас красивый шарф.
— Красивый очень, очень
Розмари улыбнулась.
Мне показалось, что в зрачках ее прозрачно–голубых глаз тоже засверкали зеленые искорки.
Эта красотка умела улыбаться!
— У Ромео есть магазинчик, есть много, очень много… — захлебывался Ромео. — Извините, одну минутку… Хорошо?
Он пулей вылетел из ресторана.
Мы переглянулись и как по команде расхохотались. Смеялась даже Юлиана.
— Вы очень похожи на мою дочку, особенно когда смеетесь, — обратился Штраус к Юлиане. — Советую вам почаще смеяться.
Юлиана благодарно улыбнулась.
— Если у вас нет родителей, я вас удочерю, и у меня будет две дочки: Розмари и Юлиана.
— Ох, большое спасибо. — На губах девушки вновь заиграла улыбка. — К счастью, у меня есть родители.
— Они живут в Загребе? — спросила Чедна.
— Нет, в Сплите. А я живу в Загребе, вернее, учусь там.
— А этот молодой человек, — Штраус указал пальцем на Нино, — он, ну, как это говорится, ваш кавалер?
— Друг! — сказала девушка и попыталась покраснеть.
Появился Ромео. Очевидно, он слышал конец разговора.
— Я тебя украсть у твоего друга!
— Ну мы же договорились, что я буду вашей Джульеттой, — явно сделав над собой усилие, пошутила Юлиана.
— Ромео своей Джульетте дарит вот… — Он сунул руку за пазуху и достал шарф, точную копию того, который был у него на шее.
Юлиана посмотрела на Нино, тот кивнул, и она приняла подарок. Мне показалось, что в эту минуту она похорошела, а может, подействовал коньяк? Она пришла в себя, зарумянилась. «Красивая застенчивая девушка», — подумал я.
— Сколько Джульетт ты собираешься похитить? — поинтересовался Джордже.
— Всех… Вы, дженерале, всегда правы: все женщины Джульетты, — заявил под общий смех Ромео.
— Смотри не окажись в положении Буриданова осла, — поддразнила его Чедна.
— Буриданов осел? Кто такой Буридан? Почему осел?
— Голодный осел, который не мог решить, какая из двух охапок сена ему больше нравится, и умер от голода, — объяснил Нино с издевкой в голосе.
— Ай–яй–яй… бедный ослик! — запричитал Ромео. — Почему же он не съел обе?! И правда осел!
Юлиана смеялась. Надо признать, Штраус был прав: смех ее красил.
Немец шептал что–то на ухо дочери — очевидно, переводил, о чем идет речь, потому что Розмари искренне расхохоталась.