Союз Аустерлица
Шрифт:
Еще из присутствующих офицеров я узнал майора Леонарда Моравского и майора Вильгельма фон Бройнера, но остальных, которых собралось еще с десяток, мне пока не представляли. Впрочем, я и не особо ими интересовался, поскольку, когда я разглядывал присутствующих, память князя Андрея вдруг почему-то выдала ассоциацию с тем самым военным советом перед битвой при Аустерлице, на котором выступал австрийский генерал Франц фон Вейротер со своим планом сражения, расхваливая его Кутузову и другим присутствующим военачальникам. Вот только, в реальности этот план оказался весьма неудачным, принеся нашим союзным силам лишь разгром. И мне, конечно же, совсем не хотелось, чтобы подобное непродуманное прожектерство
Глава 18
— Что-то я не вижу здесь ни одного генерала, — сказал я, подразумевая, что прямо перед моими глазами разворачивался самый настоящий заговор полковников.
— У нас есть веские доказательства, что многие австрийские генералы, в том числе и Франц Вейротер, который подготовил негодный план сражения при Аустерлице, давно уже подкуплены французами, — сказал граф Йозеф Бройнер-Энкровт, а остальные закивали, соглашаясь с ним.
— Теперь понятно, почему он и нашего Суворова подводил! Ведь это же именно Вейротер настолько неудачно составил план Швейцарского похода, что русские войска чуть было не попали в ловушку в Альпах, подготовленную французами! — воскликнул я.
— Продажная тварь! Но, ничего. Я, например, считаю, что те, кто решается пойти по пути предательства, продают душу князю тьмы, и он обязательно возьмет свое обратно. Конец каждого предателя ужасен. Они умирают в муках, — высказал свое мнение барон Томаш.
Я обратил внимание, что интерьер этого цокольного зала напоминал библиотечный. Во всяком случае, в простенках стояли высокие шкафы с книгами, документами и картами, за письменными столами по углам сидели писари, а в воздухе смешивались запахи свечного воска, каминного дыма, бумажной пыли, чернил и разогретого сургуча для печатей. Карты, разложенные на столе, изображали долину Здешова с прилегающими окрестностями вплоть до Вестина. И все собравшиеся офицеры рассматривали их очень внимательно, стараясь запомнить все изгибы линий, поскольку от этого зависело, насколько точно и слаженно они смогут руководить войсками на местности в предстоящем сражении.
Граф, с его вдумчивым взглядом и суровым выражением лица настоящего стратега, указывал на один из участков, где, по его мнению, враг был наиболее уязвим. И этим участком, разумеется, был узкий вход в Здешовскую долину.
— План очень прост. Если мы обрушимся на французов одновременно с двух сторон, когда они окажутся в узком дефиле между горных отрогов, мы получим все шансы на победу. Мы зажмем их в клещи, ударив с флангов, а потом довершим разгром ударом по центру. Тем более, если на нашей стороне будет внезапность, — слова графа прозвучали, как призыв к действию.
Эрцгерцог слушал внимательно, не перебивая. А Томаш Моймирович высказался в своей резкой манере:
— Надеюсь, что вы все тщательно продумали, граф? Мы не можем позволить себе ошибку в планах, как при Аустерлице. У нас здесь не так много сил. Как я понимаю, всего удалось собрать около пятнадцати тысяч штыков: четыре у вас, граф; пять у эрцгерцога вместе с его потрепанным полком кавалерии; еще три с половиной тысячи у меня, если считать вместе со всем ополчением, которое привели в Здешовскую долину другие бароны, участвующие в нашем общем деле. И, помимо всего, под командованием майора Леонарда Моравского находятся две с половиной тысячи, которые составляют городской гарнизон. И это все, что мы можем противопоставить французам. Потому мы не имеем права разбрасываться солдатскими жизнями!
Майор Леонард Моравский, кивнул, соглашаясь с Томашом. Леонард был прагматиком, и четко представлял себе численный состав войск, озвученный бароном Моймировичем, как и возможности маневрировать этими войсками против французов маршала Мюрата. В то же время,
— Мне кажется, что нужно перехватить инициативу у неприятеля. Предлагаю ударить самим прямиком на Вестин, не ожидая, когда Мюрат подойдет ко входу в нашу долину, — высказался майор фон Бройнер.
В этот момент эрцгерцог Фердинанд вставил собственный довод:
— Господа, мы должны учитывать не только свои желания, но и силы, а также намерения противника. Давайте сопоставим, то, что нам известно: примерное число войск Мюрата, позиции французов, их слабости и возможности с нашими. Лишь таким способом мы сможем избежать повторения ошибок Аустерлица.
Как только главные моравские командиры высказались, в помещении повисла тишина. Я чувствовал, как взгляды всех присутствующих сосредоточились на мне, как будто они искали во мне поддержку. Словно бы я мог повлиять на то, сможем ли мы одержать решительную победу над Мюратом имеющимися довольно скромными силами.
— Я согласен с эрцгерцогом. Мы не можем позволить себе ошибку и обязаны учитывать не только предполагаемые слабости противника, но и наши возможности. Сейчас для нас очень важен точный расчет. Если же мы будем действовать наугад и с большими потерями, то рискуем не только проиграть битву, но и подорвать доверие к себе в глазах собственных солдат. Пусть даже у французского маршала имеется войск вдвое меньше, но, нельзя забывать, что он располагает грозной силой кавалерии, которая приобрела великолепный боевой опыт, в то время, как у нас, в основном, плохо слаженная пехота ландштурма, набранная из резервистов. И малейшей ошибки в планировании сражения будет достаточно, чтобы нас постигла новая катастрофы, подобная Аустерлицу. Потому все решения, которые будут приняты на этом военном совете, должны основываться на мудрости рационального расчета, а не на эмоциях, — произнес я, стараясь заставить свой голос звучать, как можно более уверенно.
Все присутствующие сосредоточили свое внимание на мне и на моих предложениях, обдумывая их. И я почувствовал, как на меня легла тяжесть ответственности. Граф Йозеф кивнул, и я увидел, как на его лице появилось выражение одобрения моим словам.
— Вы правы, князь, мы должны быть осторожны, — произнес он, и в его голосе звучала уверенность, которая помогла объединить нас в этот критический момент, — на кону стоит честь и будущее Великой Моравии. И именно потому мы не можем позволить нашим людям думать, будто бы мы боимся французов. В предстоящем сражении мы просто обязаны продемонстрировать нашу силу и грамотность действий. Только тогда другие земли Австрии начнут вставать на нашу сторону, чтобы присоединиться к нашему союзу. Все любят вставать под знамена победителей, а проигравших лишь презирают. И у нас нет иного выхода, кроме победы. А сейчас нам всем надлежит хорошо обдумать, как это лучше сделать, как нанести Мюрату сокрушительное поражение…
Томаш Моймирович, не в силах сдержать свой пыл, перебил графа:
— Продемонстрировать силу, вы говорите? Значит, нужно наплевать на законы войны и атаковать в ночи, пока французы спят! Предлагаю тихо окружить Вестин нашим ландштурмом и вырезать там всех французов сонными. В стесненном пространстве узких городских улиц без освещения кавалеристы не будут иметь никакого преимущества над нашими пехотинцами. И тогда мы точно унизим этого Мюрата и отомстим французам! А, если повезет, то и захватим этого французского маршала живьем, как ценного заложника, который потом пригодится нам для торга с Наполеоном.