Союз двух сердец
Шрифт:
Внезапно ее как молнией пронзило — ни он, ни она не позаботились о том, чтобы предохраниться. А вдруг я забеременею, подумала Нора; эта мысль заворожила ее и немного обеспокоила. Судя по ее циклу, вероятность была совсем невелика. Ей пришло в голову, что ребенок мог бы скрепить их союз, превратив его из временной связи в постоянный брак. Даже если мы и разойдемся, все равно ребенок навсегда свяжет нас.
Ее сердце затрепетало от радости при мысли о такой возможности. Но тут же она испытала горечь — раз ей так радостно думать об этом, значит, она влюблена.
А он не любит меня, напомнила она себе.
Сейджи как будто почувствовал ее невеселые мысли. Он открыл глаза.
— Что с тобой? — мягко прозвучал его голос; он приподнялся на локте и пристально посмотрел на Нору. — Уже поздно, а мы еще ничего не ели. Может, позвать Шигеко — пусть приготовит то, что осталось от ужина? Она принесет нам прямо сюда… знаешь, как доставка на дом.
— Неплохо бы. — Нора сразу почувствовала голод. — Я наброшу юката? Не хочу смущать прислугу.
Сейджи усмехнулся.
— Можешь не надевать, — беспечно ответил он. — Они все прекрасно понимают.
Наутро Сейджи не разбудил ее поцелуем, как надеялась Нора. И это несмотря на то, что после ужина они дважды занимались любовью. Он стоял с полотенцем в руках. Мокрые волосы налипли на лоб.
— Ты идешь на работу? — удивилась Нора. — Я думала, до пятницы тебя там не ждут.
Сейджи пожал плечами.
— Империя не спит. Как ты? Выспалась?
Он хитро улыбнулся, когда Нора смущенно кивнула. Она и правда хорошо спала, лучше, чем когда-либо.
— Занятия любовью расслабляют, — сказал Сейджи. — Значит, тебе понравилось? Тогда я к твоим услугам, в любое время, хоть это и не является частью нашего соглашения.
Нора вспыхнула. Зачем он так говорит? Как будто я одна получила удовольствие, подумала она, натягивая покрывало до подбородка. Она наблюдала за тем, как он одевается. Ведь видно же, что и ему было хорошо. Просто он все хочет представить так, чтобы инициатором продолжения стала я.
Ей пришлось признать, что он разрушил ее защиту, и в прямом смысле, и в переносном. У нее не было никакой уверенности в том, что он останется с ней, но она почти влюбилась в него.
Как только он вышел, Нора вскочила, быстро приняла душ и надела кимоно.
Она направилась к столу, где уже завтракали Сейджи с матерью. Поклонившись, она села на одну из подушек. Расторопная Шигеко подала ей кукурузные хлопья, обезжиренное молоко, кофе и свежие фрукты — то, что Нора предпочитала рису, сырым яйцам и супу.
Поблагодарив служанку, Нора обменялась взглядом с Сейджи. Он обычно переходил на английский при ее появлении, но, когда речь шла о домашних делах, Айко сбивалась на родную речь, и Сейджи по привычке ответил на японском.
Мать взглянула на Нору и переменила тему. Из ее жестов ясно было, что она говорит о своей невестке.
— Мы живем под одной крышей, но я до сих пор ничего о ней не знаю, — жаловалась Айко, будто продолжая прерванный разговор. — Она хорошо обращается с тобой? Ты счастлив с ней?
Сейджи коротко ответил, и Нора пожалела, что еще не вполне освоила чужой язык.
В следующий
— О чем спрашивала твоя мать? О нас?
— Как ты догадалась? — удивился он.
— Я беру уроки японского. Что ты ответил?
В серых глазах блеснула задорная искорка.
— Что все под контролем.
Вечером Нора опять мыла Сейджи. На этот раз ей пришлось следить за тем, чтобы движения ее губки не были чересчур мягкими и нежными. Она отказалась от его предложения потереть ее. Нора злилась на то, как Сейджи, недолго думая, ответил ей утром. Она даже пропустила занятия и весь день мучилась раздумьями. Ей казалось, что предложение Сейджи заниматься любовью, когда она этого пожелает, — полный вздор, очередная попытка сохранить над ней свое превосходство, поставив ее в положение просящей. Нора не желала признаваться ему в своих чувствах, пока он сам не сделает шага навстречу.
Он настоял, чтобы она спала нагой, и Нора не стала возражать. Надеялась, что, находясь с ним рядом, лишит его покоя. В Японии наступила осень, похожая на бабье лето: ночью было еще слишком тепло, чтобы накрываться толстым одеялом. Но кроме этого одеяла, туго свернутого прислугой в изножье футона, в комнате ничего не было.
Нора не желала потакать его прихотям. И, вынув из шкафчика простыню из гладкого перкаля с черно-белым узором зебры, разложила на футоне.
— Откуда это? — удивился Сейджи.
— Из магазина Брэтов, — ответила Нора. Она бросила на простыню полотенце и мыло. — Перед тем как уехать из Штатов, я попросила выслать мне несколько комплектов постельного белья.
Сейджи выглядел изумленным.
— Вообще-то в Японии тоже есть постельное белье, — заметил он. — Я как раз собирался достать его из шкафа.
Глава десятая
Нора чувствовала себя полной идиоткой. Разумеется, в Японии есть постельное белье, отчитывала она себя. А как же иначе? Это ведь не какая-нибудь отсталая страна. Просто Сейджи ужасно привязан к традициям — эти его татами, пустые комнаты. У него пунктик насчет национальных обычаев. Но ведь не все же так живут. Если они с матерью желают обсудить ее между собой, пускай, Нора это переживет. И от стыдливости страдать тоже не станет. Он будет лицезреть ее наготу каждую ночь и в конце концов попадет в собственную яму — ему самому станет затруднительно придерживаться условий их сделки. Но к несчастью, не в ее правилах играть в такие игры с мужчиной, который заставляет бешено биться ее сердце.
А Сейджи очутился на незнакомой ему территории. В отличие от Норы у него уже были любовные связи и увлечения, которые он успешно переживал, не рискуя своим холостяцким положением. А теперь вот не знал, как ему быть дальше. Одно ясно — он жаждет эту прекрасную рыжую красавицу, ставшую его женой по синтоистским обычаям — целиком, каждой клеточкой своего тела.
Эх, встретиться бы нам при других обстоятельствах, с сожалением думал Сейджи. Но ему и в голову не приходило спросить себя, как бы он, собственно, поступил в таком случае. Он ведь имел позади целый список женщин, с которыми заводил романы и затем порывал.