Союз любви (проза, стихи)
Шрифт:
Х Х Х
Высокий ствол отблескивает чисто.
Сучки на нем намечены едва.
А наверху,
как звонкое монисто,
Дрожит чеканно-круглая листва.
Не зная в древнем ужасе остуды,
Дрожа без ветра,
в печке не горя,
Живет на свете
дерево Иуды,
Что годно
лишь на кол для упыря...
Сорвешь да покусаешь листик - горько!
Но, все простив
Ее поутру розовая зорька
Сквозяще-нежным светом обольет.
И в этот миг расторгнется нежданно
С былым злодейством пагубная связь,
И вновь осина
кажется желанна
Всему вокруг,
с чем свыклась и сжилась.
МАСТЕРАМ
На земле - естество,
над землей - волшебство,
А звеном, что меж ними
издревле блестело,
Нам в наследство от предков
пришло мастерство,
Завершенье искусное
всякого дела.
Нужен меч-кладенец, чтоб осилить врага,
Нужен ключ расписной,
чтоб распались затворы.
Дышит сдобой
воздушная плоть пирога,
На холстах
петухами краснеют узоры...
Вникни в дело
и внутренне весь соберись.
Выжидай:
а в последний момент напряжения
Ухвати
промелькнувшие образ и мысль,
Не просрочь
подоспевшего к месту движенья!
Это - древняя битва,
живая игра
С хитрым духом непрочности,
порчи,
слабинки...
Словно воины в поле,
встают мастера,
Чтоб помериться силами
с ним в поединке.
Х Х Х
Недалеко от старого овина,
На три дороги головы клоня,
Растут береза, елка и осина
Из одного чернеющего пня.
За ними ждет таинственная чаща:
И впереди,
за елкою густой,
И слева, за осиною дрожащей,
И справа, за слепящей белизной.
Они растут по-древнерусски крепко,
Напоминая трех богатырей,
И каждый раз,
при злом напоре ветра,
Друг к другу прижимаются тесней.
Х Х Х
Подбросишь в печь еловых дров –
И побегут по дому скоро
Треск и шипенье, вроде слов
Языческого наговора.
А вот березы кругляши
Светлы на вид, усердны в деле.
Пылают в топке от души,
Огонь распихивая в щели.
У, как чадливы и горьки
Осины, проклятые
А яблонь свежие сучки
В огне вскипают белым соком.
Мудрено ль дело - печь топить?
Но в пламя вперившись глазами,
Здесь можно вспомнить и постичь
Живую истинность сказаний...
Х Х Х
Когда услышу имя ВАСИЛИСА –
В глаза зеленым цветом полыхнет.
Листва и травы - сверху и донизу,
Леса, луга, цветение болот...
А МАРЬЮ вижу
только белым цветом,
Пустым, еще не затканным, холстом,
А КАТЕРИНУ -
красным, словно летом
Глядит полянка
ягодным пластом.
Как имя НАСТЯ звонко и упруго,
Как будто тесто шлепнулось о стол!..
Давным-давно полна была округа
Таких имен –
да видно, срок прошел...
А вот теперь, как к прошлому причастье,
Как связь времен,
что заново сплелись,
Вновь подрастает
много Катей, Настей,
И Марьюшек,
и даже Василис.
А это значит - гуще станет зелень,
И уродится ягода в свой срок,
И будет холст для вышивки
набелен,
И, что ни праздник, -
выпечен пирог.
Х Х Х
Стихи из школьных хрестоматий!
Про осень, лес, былые дни –
Как все свежей и горьковатей
Всплывают в памяти они...
Сквозь лет прошедших оболочку
Их хочешь высказать опять -
Так, чтобы вновь
за строчкой оторочку
Раздельно, звучно повторять.
И хлынет в сердце
все, что скрыто
За видом изб, рябин, берез,
И туч,
дождящих словно сито,
И в хляби вязнущих колес,
Все, что в таком стихотворенье
Трепещет с каждою строкой:
Боль,
восходящая в смиренье,
И чистой совести покой.
ОЩУЩЕНЬЕ ОБЫЧНЫХ ДНЕЙ
О СЫНЕ
Немало - девять месяцев. И все же
Срок обозримый, тут и года нет.
А сын во мне
за это время прожил
Десятки тысяч,
сотни тысяч лет.
Всех видов жизни
мерил он обличье:
Нес панцирь,
плавниками обрастал,
Лез в чешую,
рядился в перья птичьи.
Таился, полз,
и плавал, и летал.
Он видел взросший папоротник серый