Союз Тигра и Дракона
Шрифт:
Оркестр на сцене состоял всего из восьми музыкантов. Сквозь шум толпы неслись звон меди, завывание гонга, и удары барабана, отбивающего ритм. Повелительный жест актёра, слово, поворот головы и даже глаз, — всё подчинялось этому ритму, и эта музыка пьянила и влекла.
Слушая игру актёров, Шэн изумился их совершенной дикции, доносящей слова даже сквозь многоголосый шум толпы и вопли разносчиков.
Однако на лице Ченя Сюаньженя никакого восторга не читалось.
— Тебе не нравится представление? — с удивлением спросил
Тот с досадой вынул веер и прикрыл нос ладонью.
— Что тут может понравиться? Люди напиваются и блюют по углам, жгут фейерверки, пыжи которых воняют по обочинам, воздвигают нерукотворные памятники, вонь от которых просто шибает в нос! Вон тот подлец в синем халате только что нагадил за палаткой старьёвщика! А мерзкая братия странствующих монахов? Вон стоят двое! Они носят заступы, которыми вырывают могилы для валяющихся на дороге трупов и смердят, как чумная яма! И ты хочешь стоять на этой вонючей площади и драть глотку?
— А что вон те солдафоны из городской гвардии, старший? От них исходит аромат цветущих слив? — невинно вопросил Ван Шэн.
Сюаньжень сделал вид, что не услышал вопроса.
— Из той таверны на углу идёт отменный запах жареной курятины. Пойдём туда.
* * *
[1] Городская администрация.
Глава 12
«Гуань». ? Созерцание
Когда нельзя выиграть битву,
можно попробовать выиграть время.
По окончании экзамена листы с ответами обрабатывались службой опечатывания. Первая проверка экзаменационных текстов обычно проводилась должностным лицом, а затем работы передавали экзаменатору, который устанавливал итоговую оценку. С командой экзаменаторов работал легион надзирателей, регистраторов, печатников, переписчиков и специалистов по оценке литературы.
Но на сей раз надзиратели сразу принесли сданные работы первого потока по его требованию в кабинет канцлера Юаня Цаньяо. За закрытой дверью канцлер торопливо перебрал сочинения и легко нашёл работу Ченя Сюаньженя из Гуаньчэна. Внимательно просмотрел от начала и до конца. Какая мощная каллиграфия! Мощная, но очень странная: точно сумасшедший взмах кисти сдерживало могучее усилие воли, заставляя злого демона идеально переписывать буддийские скрижали. А написано отлично! Точно по шаблону, ничего лишнего. Правда, один иероглиф был изображен не совсем точно. Но ничего страшного. Не заморачиваясь с тушью из Гуаньчэна, Юань Цаньяо осторожно исправил недочёт. Работа
Теперь надо было дождаться эксперта Му, но Юань решил не ждать, а начал въедливо проверять остальные работы. Все они были достаточно заурядны и пестрели ошибками, он оценивал их объективными средними баллами, но тут ещё одна работа привлекла его внимание. Она была написана тончайшей кистью толщиной с пару мышиных усиков, и поражала красотой каллиграфии. Мысли же, безусловно, правильные, хоть и несколько затертые от бесконечных повторений, были выражены стилизованным языком древней династии Цинь. И ни единой ошибки! Талант!
Юань задумался. Этот мальчик тоже хорош. Пожалуй, он, Юань Цаньяо, пригреет в своей канцелярии и этого удивительного каллиграфа. Пригодится. В итоге, Юань отобрал для себя двоих и довольно потирал руки.
Однако жизнь сложней наших планов. Юань Цаньяо в данном случае совершил классическую ошибку всех умников: решил, что он — самый умный и нет никого умнее. Между тем, канцлер Чжан Цзячжэнь тоже решил во что бы то ни стало заполучить себе в управление Ченя Сюаньженя из Гуаньчэна, и для этого поведал о происшествии на экзамене самому императору.
Чжан, в отличие от Юаня, не отличался хорошей памятью, но умения красочно, в лицах, описать любое событие, сплести из любого пустяка притчу или забавный анекдот — этого умения у него было в достатке. И вечером за шахматной партией с его величеством Чжан Цзячжэнь в красках живописно описал, как один юноша на экзамене, точно охотничий пес, выследил нарушителя экзаменационных правил по пятнам туши на шпаргалке и по запаху самой туши! Гений, просто гений! Он шёл по следу запаха с закрытыми глазами!
— Он сдал экзамен? — поинтересовался император.
— Баллы пока не известны, но полагаю, человек с такими способностями в любом случае будет нужен империи, ваше величество, — деликатно уронил канцлер Чжан.
— Запах свежей туши слышен с нескольких фэней[1], но тридцать чжанов[2]? Невозможно, совершенно невозможно. Но постойте…— император выпрямился, явно взволнованный.
— Что такое, ваше величество?
Сюаньцзун опомнился и покачал головой.
— Ничего. Но после оглашения результатов экзамена я хочу увидеть этого человека.
— Непременно, ваше величество.
…В последующие дни кандидаты на сдачу имперского экзамена ждали «обнародования списка», собираясь у стены, где вывешивали результаты. Но Чень Сюаньжень, не томя себя ожиданием, все эти дни читал книги по криминалистике и освежал в памяти юридические трактаты, которые брал в библиотеке. А вот Ван Шэн в одиночестве предпринял прогулку по местному кладбищу, где, найдя на могиле надпись о трагической гибели двадцатилетнего юноши, попытался вызвать его дух.