Сожжение
Шрифт:
…Как я изменю своё отношение к тебе, сука, – думала Ирина, не глядя на Милану, – когда сниму тебя на видео во всей красе, и можно будет тебя шантажировать…
… Но злости надолго не хватало; злость почему-то пропадала, ведь она, действительно, успела сдружиться с этой длинноногой красавицей, хотя ничего кроме объекта спецоперации в Милане изначально не видела. Именно в качестве «подсадной утки» Гена свёл её с Миланой Вознесенской-Карью, и Гена был Ириной не очень доволен из-за того, что в Москве она почти провалила задание.
…Принесли ужин, принесли соки, – Ирина заказала гранатовый
У них обеих уже был первый ребёнок, и у обеих в каком-то смысле неудачный; теперь все надежды были – на второго.
– …Постой, тебе сколько лет? – спохватилась Милана. – Извини, конечно, за бестактный вопрос…
– Да нет, почему же… Мне тридцать четыре.
– Всего?! – Милана виновато зажала рот ладошкой, но Ирина добродушно рассмеялась:
– А что, я настолько плохо выгляжу? Как говорится, «уйди, старушка, я в печали»?..
– Семь лет это, конечно, тоже разница, – оправдывалась Милана. – Но… Тут, наверное, что-то поколенческое, в смысле – социологическое…
– Здесь именно то, дорогая, что я на третьем месяце беременности, а это, видишь ли, старит… Но не всех. Да и я вполне пока ещё рыбка.
Невысокая, но спортивная блондинка, Ирина встала в профиль к подруге, напружинив бицепсы и чуть оттопырив ягодицы, – и та среагировала правильно:
– Ой, не возбуждай раньше времени… Пусть унесёт сначала тарелки и остальное… Но скажи мне, почему ты не хочешь, чтобы Гена твой знал, что он отец?
– Сложно это, – сев обратно за столик, Ирина нахмурилась. – Нет, я ему скажу, конечно, но… Не хочу мешать в одну кучу с этой поездкой – я и тебе не хотела говорить, ведь поездка очень важная!
– Да, поездка важная, – согласилась Милана.
…Ирина помедлила: не выдала ли она себя, назвав эту поездку «важной»?
– Гена здесь большие планы строит, – продолжала Ирина. – Питерский филиал твоего «Марафона» – это для него… Свет в конце тоннеля какой-то.
– Ну и правильно, – Милана приосанилась. – Марафон «Бег для добра» – громадный международный проект. Но скажи мне… Всё-таки! – подруга уколола Ирину неприязненным взглядом. – Гена из спецслужб, так?
– Ой, он связан с ними как-то, – Ирина поёжилась. – Но я не очень понимаю, как.
– А ты связана с ним.
– Я не связана с ним! То есть… – Ирина зажмурилась и коснулась лба рукой, сморщилась как от головной боли. – Понимаешь, – нашлась она, – это раньше женщина должна была доказывать, что мужчина – отец её ребёнка, а он отрицал, если не был на ней женат. Но сейчас наоборот: они сами хватаются за отцовство!
– Это правильно, – Милана задумчиво отпила апельсинового сока из бокала тёмного стекла. – Женщина, порой, перестаёт нуждаться в мужчине после того, как произошло зачатие. Ребёнок мой! А иначе – Боже… Я так скучаю по моему Мэтью!
Ирина накрыла её руку своей, утешая. Милана ни от кого не скрывала, что несчастлива по причине того, что семья её мужа, англичанина Джона Карью, оставила сына в Англии, фактически, «приватизировав» его, и вряд ли отпустит в Россию к матери. «Тоже мне, пэры, богачи, а сэр Джон – мой муж – ведёт себя как последний крохобор, – так разорялась Милана уже
Да, английские дед и бабка пока выиграли поединок за пятилетнего внука у русских деда с бабулей, которые, как были «никем», так ими и остались. Отец Миланы был отставным армейским подполковником – всего лишь, где ему было тягаться с семьёй английских «сэров», за одного из которых выскочила его дочь после того, как стала знаменитостью. Вдобавок к блестящим внешним данным, у Миланы прорезались ещё и деловые таланты, позволившие ей стать во главе громадного начинания – некоторые говорили, похожего на пирамиду «МММ» – под названием Благотворительный марафон «Бег для добра». Сейчас две девушки ехали в Петербург открывать там местный филиал этой благотворительной организации.
В этом вагоне «люкс» было всего четыре купе; возможно, все остальные, кроме их – не занятые. Был бар с барменом в шёлковом красном жилете: он со скучающим видом слушал стоящую перед стойкой официантку. При появлении Миланы с Ириной официантка и бармен встрепенулись, и начался ожидаемый разговор: «Чего изволите?» – «Мы не пьём».
Поезд сильно разогнался, и за стойкой что-то дребезжало. Одно незавешенное окно отражало лампы в баре, а больше ничего не было видно в ночной тьме снаружи. Хотя иногда сквозь черноту проносилась освещённая фонарём утлая избушка; или промахивала близко пустая ночная платформа с более ярким светом фонарей, круглосуточный киоск успевал зазывно мигнуть, виднелся автобус на пустой площади, полутёмные громады многоэтажных домов, – и опять ночь накрывала всё: скучные поля, облетелые ожидающие снега леса, сбитую в колтуны траву вдоль канав.
Вдоль рельс уносилась назад глухомань России, а в пустом баре Милана предалась воспоминаниям о своих путешествиях с нынешним, вторым мужем.
После развода с Джоном Карью она вышла замуж за известного продюсера Цекавого – он сейчас как раз был на кинофестивале во Франции. И именно во Францию – через Берлин – ездила с ним Милана в свадебное путешествие; в похожем вагоне «люкс», так что ей было, чем впечатлить бармена, она разбиралась в этом сервисе.
Ирина, сев за столик, листала меню и мучилась от какой-то странной раздвоенности – это кроме не уходящей пытки тошнотой, вызванной беременностью. Чем-то пахло в этом баре – очень приятным, но тем более тошнотворным.
– Мне какого-нибудь чая, – слабо попросила она официантку. – Имбирного или ещё какого-то, только не чёрного и не зелёного…
– Можем предложить кардамоновый английский чай.
– Да, это хорошо будет, – одобрила Милана. – Мне такой же принесите…
Ирина всё-таки встряхнулась и нашла гламурную тему: певец Валерий Леонтьев, с которым она недавно познакомилась. Она должна была заговорить о чём-то подобном, иначе полностью потеряла бы самоуважение и замкнулась в своём обычном самоедстве. Кто она? Нищая по сравнению с Миланой. Полная неудачница: троечница без высшего образования, вчерашняя стюардесса и обслуга, а нынче – мелкая стукачка. А у Миланы – миллионы, внимание мировых СМИ.