Сожженные мосты
Шрифт:
– …поджог здания… избиение клиентов… – вылез вперед кругленький господин, натуральный «буржуа».
– Вранье! Либо писаки ваши лишнего приплели, либо это не наши люди. Мы стоим за ненасильственное действие! И если кто отклоняется от этого принципа – гоним прочь из партии!
– Корреспондент «Юманите», – раздвинул собравшихся высокий парень с жестким взглядом, одетый проще, чем остальные, – как вы прокомментируете то, что партию социал-демократов фактически не допускают до будущих выборов?
Это было правдой. Столыпин прикрутил гайки – изменил
– Ништо, – махнул я рукой. – Народ выберет кого надо. Умный у нас народ.
Отбрехался.
Глава 14
Перед отъездом устроил совещание со Стольниковым, Щекиными и Варженевским. «Топы» спали с лица, похудели. Последним двум мотаться по Европе и правда пришлось много, капитан же навозился с железками по самое не могу.
Обговорили игру на бирже. В первую очередь – балканский кризис. Государственные бумаги Сербии, Австро-Венгрии к продаже, Англию покупаем. Желательно в кредит. Это если получится привлечь финансирование. А вот закладные на зерно – продаем в короткую, с выкупом. Следующие два года в России – весьма урожайные, хлебушек рекой потечет в Европу. Цены упадут. На этом тоже можно будет заработать.
– Самое главное – запомните дату. Седьмое ноября.
– Биржевой крах?
Щекин напрягся, Варженевский достал блокнот.
– Нет. В казино Монте-Карло шарик тринадцать раз упадет на зеро.
– Рулетка?! – озадаченно протянул Сергей Алексеевич.
– Она самая, милай. Пришлю вам боевиков для защиты – езжайте, играйте. Выделяю двести тысяч на сие мероприятие.
Про необычное, «сатанинское» зеро я читал у Толстого – дата запала в память. День революции все-таки.
– Без двух миллионов не возвращайтесь… – я погрозил пальцем. – Ежели выиграете три, полмиллиона ваши.
– Выиграем и больше, – уверенно произнес Георгий. – Если прогноз верен…
– Было мне видение! Не ошибаюсь.
– Будем играть с нескольких рук, – почесал в затылке Варженевский – Позовем в зал журналистов, дабы владельцы казино не пошли на попятную. Нет, вполне реально забрать выигрыш.
Банкиры повеселели.
– Касаемо тебя… – я ткнул пальцем в капитана. – Как восстановим капитал, возьмешь в ЦРБ кредит, купишь у немцев торговых кораблей, пустишь их по Кильскому каналу, возить что-нибудь. С коротким плечом.
– Да там всю торговлю чухонцы держат, – махнул рукой Стольников. – Не будет выгоды.
– А она мне и не нужна. Треба, чтобы корабли твои в канале примелькались…
Капитан пожал плечами, кивнул.
Пообсуждали еще, куда размещать купленные заводы – оптический, два авиационных, моторный и химический. По последнему ясности еще не было, переговоры с манагерами Ротшильда только должны будут состояться, но место надо
И с этим у меня и у самого не было ясности – надо искать. А для этого скорее ехать в Россию. Но Вену тоже хотелось посмотреть. И… оценить. Сможем мы быстро «сломать» австрияков. Или не выгорит. Одна осада Перемышля чего стоила. «Вторая Плевна».
В поезде посадил Лену шить. Ну а как иначе ее заткнуть и заставить заняться делом?
Эсерка укоротила мой кожаный пилотский макинтош, подшила его. На правое плечо наметала герб Российской империи. Я же занимался очками-консервами. Присобачил их на самодельный шлемофон.
Посмотрел, что получилось у Лены, тяжело вздохнул. Да, не шедевр. Потом закажу настоящий «бомбер», из толстой дубленой кожи, с подкладкой из стриженой овечьей шерсти. Само собой отложной воротник, с молниями на манжетах и утягивающим ремнем на поясе. Блин… А молнии-то еще не изобретены! Или изобретены? Кажется, молнию придумал какой-то американец еще в прошлом веке, как застежку для обуви. Но она оказалась сложной, простую форму из змейки со звеньями допилили шведы.
Я взял в руки бумагу и карандаш, набросал эскиз.
– Вот, сходи в Вене к патентному поверенному, запатентуй такую штуковенцию. Видел на обуви в Лондоне, но очень криво сделано было. Можно проще.
– Для чего это? – удивилась Лена.
– Для одежды. Вместо пуговиц.
Ну откажут в патенте – ничего не теряем. А вдруг шведы еще не придумали?
– И как это работает?
– По змейке едет вот такая застежка, соединяет звенья.
– Удивительно!
Эсерка бросила шить, начала вглядываться в рисунок.
– А еще что-нибудь придумай!
Эх, была не была. Рисую классический женский бюстгальтер с застежкой сзади и спереди.
– Ой! – Лена прижала руки к лицу. – Это же…
– Да, женское белье. Новое. Видел, как ты мучаешься по утрам с этими нижними рубашками и подъюбниками… Вы же сами на манифестациях кричите – долой корсеты!
Лена молчала, вертя листик так и сяк.
– Ну? Берешь?
– Беру!
В изобретениях и разговорах доехали. Поезд с положенными свистками втягивался в дебаркадер Вестбанхофа, сильно напоминавшего треугольной крышей Манеж в Москве. Правда, полное сходство рушили восьмигранные башни по бокам и пристроенные справа-слева здания вокзала или путейских служб.
Встречали прямо по-королевски, чую руку Фергюсона, непризнанного гения пиара. Дудел оркестр, поперек всех перронов висел транспарант «Да здравствуют русские летчики – покорители воздушного океана!» или что-то в этом духе, я в немецком не очень силен. Лена перевела, я верно угадал – ура-ура, небывалое достижение, первый человек над Ла-Маншем, в общем, все как положено. Толпа с цветами тоже присутствовала, журналисты теребили блокнотики и карандашики, фотографы расставили свои штативы и сжимали магниевые вспышки, готовые пыхнуть, как только я выйду из вагона.