Спартак
Шрифт:
– Не кипятись!
– сказал Эдиок.
– Я никого не оскорбляю и меньше всего вас, знаменитые патриции и граждане, тем более, что среди вас находится и мой господин. Я не последую, как не следовал до сих пор, за Спартаком; в успешный исход его дела я не верю, так как против него - счастье Рима, любимого богами; но, не следуя за ним, я не считаю себя обязанным ненавидеть и проклинать его, как это делаете вы, за то, что он, надеясь завоевать свободу себе и своим товарищам, прибегнул к оружию и мужественно сражается против римских легионов. А говорю я так, пользуясь
Громкий ропот неодобрения раздался после слов каппадокийца, и гражданин, бывший его господином, воскликнул в крайнем гневе:
– Клянусь белым покровом богини целомудрия, мне невыносимо слушать такие речи! Ты бы меньше меня оскорбил, слуга неразумный, если бы выказал презрение ко мне, к жене моей и к чести моего дома!.. Проси своих богов, чтобы я не вспомнил твоих безумных речей после окончания сатурналий!
– Защищать гладиатора!
– Хвалить его подлые дела!
– Превозносите гнуснейшего разбойника!
– Клянусь Кастором и Поллуксом!
– Клянусь Геркулесом!.. Какая дерзость!..
– Да еще сегодня, именно сегодня, когда мы сильнее чувствуем гибельный вред его восстания!
– воскликнул гражданин, хозяин Эдиока.
– Сегодня, когда по его вине в Риме нет даже ста, даже десяти гладиаторов, чтобы зарезать их в цирке в честь бога Сатурна!
"Какое несчастье!" - подумал Арторикс, который маленькими глотками попивал свое тускуланское.
– А между тем существует очень древний обычай, всегда свято соблюдавшийся, - сказал патриций, - чтобы Сатурну приносились в жертву люди, так как Сатурн был по происхождению божеством ада, а не неба.
– Пусть по крайней мере Сатурн испепелит этого гнуснейшего Спартака, первого и единственного виновника такого несчастья!
– воскликнула одна свободная гражданка, лицо которой стало уже багровым от слишком большого количества выпитого вина.
– Но нет, клянусь всеми богами, - закричал патриций, вставая, - мы не допустим такого позора! Добрый бог Сатурн получит человеческие жертвы! Я первый подам пример и передам жрецам одного раба для заклания его на алтаре бога; найдутся набожные люди в Риме, которые последуют моему примеру, и Сатурн получит человеческие жертвы, как и в предыдущие годы.
– Да!.. Все идет хорошо!
– воскликнул печально господин Эдиока.
– Но нам, но народу кто даст любимое зрелище - бой гладиаторов?
– Кто, кто нам это даст?
– воскликнуло хором несколько печальных голосов.
И на минуту стало тихо. Арторикс закрыл лицо руками от охватившего его чувства стыда, что он - человек.
– Это нам дадут консулы предстоящего года, наши доблестные консулы Геллий Публикола и Кней Корнелий Лентул Клодиан, они оба двинутся этой весной против гладиатора, - сказал патриций, и глаза его сверкнули жестокой радостью, - с двумя армиями по тридцать тысяч солдат в каждой... И мы увидим, - клянусь Геркулесом-победителем!
– мы увидим, сумеет ли этот варвар, грабитель скота оказать сопротивление
– Как будто легионы, разбитые им при Фунди, - иронически прошептал каппадокиец, - не были консульскими легионами.
– О! Между преторским войском и двумя консульскими имеется разница, которой ты, варвар, не можешь понять! Клянусь божественными мечами бога Марса, гладиаторы будут быстро разгромлены, и все те, кто попадут в наши тюрьмы, многими тысячами пойдут в цирк на избиение!
– Никакого сострадания к этим подлым разбойникам!
– Мы вознаградим себя за отсутствие гладиаторских боев, которое теперь терпим.
– Какой будет праздник! Какое ликование!
– Вот это будет потеха! Повеселимся вовсю!
– Это еще посмотрим, - проворчал сквозь зубы Арторикс, задрожав от гнева.
И пока эти озверевшие существа продолжали упиваться мечтами о будущих побоищах, скоморох, уплатив за вино, направился к Палатину. Двигаясь крайне медленно и усердно работая локтями, Арторикс с трудом добрался до дома Катилины.
Портик был заполнен огромным количеством клиентов, отпущенников и рабов Сергия, которые, усевшись как попало, предавались обжорству и пьянству. Дом свирепого сенатора ломился от гостей, о чем свидетельствовали доносившиеся оттуда песни и крики.
Появление скомороха было встречено бешеными рукоплесканиями, и он должен был немедленно повторить перед этой толпой пьяниц представление, которым три часа тому назад развлекал толпу на площади.
Пока один из гостей Катилины обходил присутствующих, собирая плату скомороху, Арторикс подошел к управителю дома и попросил доложить о нем господину.
Управитель смерил его пристальным взглядом с головы до ног, затем небрежно и почти презрительно ответил:
– Моего господина нет дома.
И повернулся к нему спиной, чтобы удалиться.
– А если я пришел с тускуланских холмов и имею для него поручение от Аврелии Орестиллы?
– спросил вполголоса Арторикс у домоуправителя.
Тот остановился, повернулся к скомороху и тихо сказал:
– А!.. Ты пришел от нее? И с хитрой усмешкой добавил:
– Понимаю... Если хочешь повидать Катилину, спустись к Форуму, там ты его, наверно, найдешь.
И ушел.
Как только Арториксу удалось избавиться от излияний благодарности своих новых поклонников, он спустился с Палатина и пошел на Форум, где давка и шум, разумеется, были сильнее, чем в какой-либо другой части города.
Здесь медленно, в противоположных направлениях, двигалось свыше трехсот тысяч человек обоего пола, всех возрастов и состояний. Группы, направлявшиеся в храм Сатурна, чтобы поклониться чествуемому богу, встречались с выходившими оттуда. Впереди каждой группы шли мимы, трубачи, певцы и цитристы: все пели гимны в честь великого отца Сатурна, и все, как одержимые, выкрикивали его имя.
Этот неописуемый и оглушительный шум еще усиливался выкриками тысяч продавцов игрушек и кушаний, бесчисленных скоморохов и мелочных торговцев.