Спасение в любви

Карр Робин

— Ну что ж, пойдемте к доктору.

Мел рассказала Джону Стоуну о своей пациентке, и тот приступил к процедуре. Рик сел рядом с Лиз и взял ее руку, словно обычный муж. Лиз с обожанием посмотрела на него снизу вверх, но Рик не отрывал взгляда от монитора. Доктор Стоун стал водить датчиком по животу Лиз, а на экране затрепыхался ее малыш.

— Вот это да, — вырвалось у Рика. — Вы только посмотрите на это.

— Разбираешь, где что? — спросил Стоун у Мел. — Вот руки, ноги, головка, попка. Пенис.

Мел не вглядывалась в экран, ее

взгляд был прикован к Рику. К тому, как медленно менялось его лицо. Его глаза широко раскрылись и затуманились. Он стиснул руки Лиз и сжал губы в прямую линию, стараясь не потерять контроль над собой. Одно дело видеть округлившийся животик, знать, что там твой ребенок, ощущать, как он шевелится, понимать, что он живой. Но видеть ребенка и знать, что это твой сын, — это совсем другое.

— О господи, — сказал Рик. Он опустил голову и прикоснулся губами ко лбу Лиз. Она крепко сжала его руки, потом заплакала. Рик прошептал ей на ухо: — Все хорошо, Лиз. Все нормально. Все будет хорошо.

Он осушил ее слезы поцелуем, и Мел испугалась, что может пустить слезу вместе с ними.

Мел давно была знакома с этим мальчиком, она впервые увидела его в свой первый вечер в Вирджин-Ривер. Но сейчас он поразил ее, и ей показалось, что она совсем его не знает. Когда же он пересек эту грань, когда перешел во взрослую жизнь? Он должен был бы сейчас делать вычисления в классе, а не смотреть на своего сына на мониторе УЗИ.

Джон Стоун закончил ультразвук, распечатал фотографии им на память и потом увел Мел из кабинета, оставив подростков одних.

— Ну и ну, — сказала Мел. — Я не знала, что он собирается присутствовать. Да, мальчик очень неплохой, но я никогда не видела его таким. Сам уже отец. Растут они слишком быстро.

— Юный и глупый, и такой влюбленный, что мне стало не по себе. Как думаешь, не слишком рано запрятывать Сидни в монастырь? — поинтересовался Джон.

— Ей восемь? По-моему, немного рановато.

— Почти восемь с половиной. А ей пятнадцать. Вот дерьмо, а?

— Тише, они могут тебя услышать.

— Мел, ничего они не услышат. На самом деле нам сейчас лучше постучать в дверь, а то они снова этим займутся. Прямо в кабинете УЗИ.

— Не займутся. У них обоих разбито сердце. Разве здесь возможен вообще хеппи-энд?

По дороге домой Мел спросила у Лиз:

— Почему ты не сказала, что в больнице нас будет ждать Рик?

Лиз пожала плечами:

— Конни бы это не понравилось.

— Почему же? Он ведь отец твоего ребенка.

— Тетя Конни очень злится из-за этого. Злится на меня и на Рика. А моя мать так вообще. Она просто по потолку от злости бегает. Она хочет, чтобы я вообще с ним не виделась…

— Она прислала тебя сюда и не хочет, чтобы ты виделась с Риком? — удивилась Мел. Это казалось совершенно бессмысленным.

— Я знаю, — сказала Лиз. — Правда, глупо?

Она потерла живот руками.

— Мальчик, — тихо произнесла она. Тихо и печально.

Мел быстро

глянула на нее и заметила, как по щеке девочки скатилась слезинка.

«Если она достаточно взрослая, чтобы забеременеть, — подумала про себя Мел, — значит, она достаточно взрослая, чтобы полюбить растущего в ней ребенка. И достаточно взрослая, чтобы полюбить парня, который поспособствовал его появлению».

Глава 9

В Лос-Анджелесе Причер оставлял Пейдж и Криса в отеле одних, когда ненадолго уходил в больницу. Он не сомневался, что там они в безопасности. Несмотря на регулярные звонки Пейдж в наркоцентр, теоретически Уэс все равно мог оттуда ускользнуть, но вот чего он никак не мог узнать — это где они находятся. Но каждый раз по возвращении он слышал, как она издает вздох облегчения — оттого, что он снова рядом. Он не знал, было ли это от пережитых ужасов брака или чего-то более глубинного. Он понимал ее далеко не всегда. Например, не понимал ее отношения к своим родным.

Дорога в Лос-Анджелес была длинной, и у них было много времени на разговоры, пока Крис спал на заднем сиденье. Пейдж в лицах рассказывала веселые истории из жизни косметического салона, которые были вполне достойны мыльной оперы, о своей жизни в старом доме, где она снимала комнаты вместе с подругами, и даже о своих бойфрендах. Она немного рассказала ему о своих отношениях с Уэсом — приглушенным тоном, чтобы не услышал Крис. Но когда дело дошло до ее овдовевшей матери и старшего брата, уже давно женатого, она закрылась как устрица, напряглась и помрачнела. Это казалось странным, противоречивым, но объяснять она ничего не стала.

— С тех пор как я вышла замуж, я с ними почти не общалась, — сказала она. — Мы с Бадом никогда не были близки, даже в детстве.

— Может, сейчас это изменится, — сказал Причер. — Послушай, ты не можешь упустить такую возможность. Я отдал бы что угодно ради того, чтобы хоть час поговорить с матерью. Я пошел в Морской корпус, потому что хотел, чтобы у меня были братья.

— Я знаю, — кивнула Пейдж. — Я знаю.

— Не позволяй мне тебя уговорить, если ты сама этого не хочешь. Просто раз уж ты здесь…

— Моя семья тебе может не понравиться, Джон, — сказала она.

— А они и не обязаны мне нравиться. И я не обязан им нравиться. Я только хочу сказать, что у тебя есть шанс с ними увидеться, если ты того захочешь.

Прошло четыре дня, прежде чем она позвонила матери, и еще два, пока они договорились встретиться. Пейдж пригласила Джона на семейный обед в дом своего брата, где также должна была присутствовать ее мать.

Причер заподозрил, в чем проблема, в первые же три минуты, но на то, чтобы сложить все вместе, ему понадобилось около часа. Долгих пятьдесят восемь минут. Он не был тупым, просто в его окружении практически не было людей такого типа. Большие молчаливые парни типа Причера обычно долго запрягают, но быстро ездят.