Спасибо одиночеству (сборник)
Шрифт:
Долго ли, коротко пришлось ему тогда таскаться по Петербургу, только всё же он отыскал то, что нужно. Это было высотное здание, черепушкой достающее до облаков, дом из категории элитных, престижных – стоял почти по центру Петербурга. Новенький, фигуристый, он нахально втиснулся между низкими домами-патриархами, вероятно, видевшими и Петра Великого, и восстание декабристов на Сенатской площади, и ужасы блокады во время Великой Отечественной. Несколько дней Полынцев – как терпеливый сыщик – следил за этим домом, за крайним подъездом, где жил паренёк с довольно странным
Внимательная слежка за подъездом вскоре дала результаты.
Полынцев чётко знал теперь, когда Антифик покидает своё жильё, когда возвращается. Кое-что узнал он и о родителях.
Отец Антифика – стопудовый боров, респектабельный и деловой Вурдала Демонович, облачённый в тёмно-голубой костюм и светлую рубаху с галстуком, – разъезжал по городу на новом «Мерседесе». А кроме этого была ещё машина – просторный джип, который появлялся у подъезда по выходным.
Вся семья на джипе – три человека и две собака – уезжали куда-то за город, может быть, на дачу, может, просто на лужайку, на шашлыки. Причём Антифик иногда игнорировал эти поездки, то ли дела его держали в городе, то ли скучно было в компании предков.
Обычно отправлялись рано утром. «Жаворонки, мать их! – угрюмился Фёдор Поликарлович. – Я вам крылья пообломаю!»
Он терпеливо ждал, кусая ногти, выкуривая чёртову уйму папирос – отстрелянные гильзы «Беломора» белели под ногами и хрустели, когда он перетаптывался. И вот однажды утром в просторный джип уселись одни только родители с собаками – сынок остался дома.
Сердцу жарко стало до того, что Полынцев рубаху расстегнул едва не до пупа, но тут же спохватился – привлечёт внимание, подумают, что пьяный.
«Всё! – Он зубами скрипнул. – Лучшего момента не придумать!»
Но не так-то просто оказалось проникнуть в подъезд – этого Полынцев не учёл. Первое препятствие было незначительным, а всё-таки пришлось поволноваться, покурить возле «бронированной» двери подъезда, оснащённого кодовым замком и домофоном. Можно было, конечно, набрать номер квартиры, но где гарантия, что не вспугнёт проклятого Антифика, даже если представится электриком или сантехником? Гарантии нет. Поэтому Полынцев опять смолил проклятый «Беломор», ногти грыз и ждал, не мог дождаться, когда же, наконец-то, кто-нибудь из «живодёров» – так называл он любителей животных – на поводке поведёт прогуливать своего любимчика. А «живодёров» этих в современных городах более чем предостаточно – это он знал.
Над городом занималось серенькое утро – полоска зари киноварью проступила на восточной стороне. Голуби заплескали крыльями над крышами. Туман, приподнимая паруса, отчаливал от многочисленных каналов – драные лохмотья проплывали между деревьями и пропадали, рассыпаясь мелким бисером.
Какая-то женщина с девочкой за руку прошли неподалёку по тротуару – и сердце будто на иголку напоролось, одновременно с болью обжигаясь нежностью; девчушка была похожа на дочь, или уж так показалось – призрак
«Щас постучу в окошко на первом этаже, пускай откроют!» – подумал он, с трудом заставляя себя не делать этого.
Во рту уже от табака настолько сухо стало и шершаво – точно песку пожевал. А железная тяжёлая дверюга перед ним по-прежнему не открывалась, точно её изнутри заварили намертво, чтобы другим каким-то входом пользоваться.
И всё-таки дождался он «милых живодёров». Из-за двери то и дело стали выходить жильцы, державшие на поводке причёсанную таксу, ухоженного мопса, шпица, спаниеля, кавказскую овчарку с глазами людоеда.
В общем, эта проблема была решена – он очутился в подъезде. Дух перевёл. Осмотрелся. Чистенько, уютно, только стены почирканы проворно-шаловливыми ручонками грамотеев.
Лифт оказался новый – бесшумно-скоростной. Полынцев даже растерялся, когда вышел на площадку. «Что? Приехали?» Он постоял в тишине, отчётливо ощущая сердце, булыжником забившееся где-то под ребром. Хотел перекурить, чтобы успокоиться, но тут же осознал, что этого делать не следует – время дорого.
Собирая губы в тугой сухой пучок, Полынцев подошёл к массивной металлической двери. Руки неожиданно вспотели. Он вытер ладони о плащ, постоял на лестничной площадке. Позвонил.
За дверью – какое-то время – царила тишина.
«Никого? – мелькнуло в голове. – А может, он раньше на дачу уехал? Вчера, например…»
Испытывая странное чувство облегчения – ну, не получилось, так не получилось! – Фёдор Поликарлович собрался уходить, но кто-то заскрежетал, заскрипел задвижками с той стороны. Железная чёрная челюсть массивной двери приоткрылась – стальными зубами сверкнула крупнозернистая предохранительная цепь.
– Вам кого? – Голос неокрепший, но уже садящийся на грубые басы.
Полынцев покашлял.
– Мне бы родителей… Поди, позови…
– Их нету. А что вы хотели?
– Бандероль. Тут надо расписаться.
– Так вы с почты?
– Да. Оттуда…
Секунды две поколебавшись, подросток цепочку скинул с двери.
– Давайте. Где бандероль?
Не спеша, стараясь не вспугнуть подростка, «почтальон» вошёл в коридор. Дверь закрыл за собой – щёлкнул затвор английского замка. Мельком глянув по сторонам, он заговорил дрожащими губами:
– А ты, значит, Антифик? Или Антихрист? Как правильно? Глаза подростка насторожились.
– Где бандероль? – Он сделал шаг назад. – Давайте, а то некогда…
– Что говоришь? Ах, да! Бандероль! – Полынцев порылся в карманах и вытащил цветной пакетик, на каждом углу продававшийся под видом курительных смесей или невинных благовоний. – Вот бандероль тебе. От сатаны. От самого Люцифера. Не знаешь такого?
– Вы ошиблись адресом! – Паренёк насупился. – Идите, пока я родителей не разбудил!
– А ты поди и разбуди, разбуди папашу своего… – Полынцев погрозил указательным пальцем. – У нас, молодой человек, имеются достоверные сведенья, что папашенька твой, Вурдала Демонович, давно и прочно связан с Люцифером.