Спасите, мафия!
Шрифт:
— Ладно, — вяло протянула я, и народ тут же исчез, а мне были явлены настоящие прическа и глаза нашего светофорчика — синий и красный, с иероглифом «один» на зрачке.
Я облегченно вздохнула. Слева снова простиралось безлюдное поле, а справа стояли контейнеры, к которым не пойми откуда, прямо-таки словно из воздуха, подруливали покупатели. Ананас, закуфуфукав, потащил меня вперед, лавируя между невидимыми посетителями рынка, а Ямамото старался держаться рядом, но его частенько «сносило» толпами народа. Дино же шел прямо за нами с Мукуро, а я почему-то подумала, что вот в таких ситуациях иллюзии — не такая уж и бесчестная штука, а могут нести благо, ведь они никому не приносят зла и насильно
— Неужто моя иллюзия столь идеальна, что ты забыла о реальности? — ехидно вопросил Фей.
— Ага, — неохотно кивнула я, а он хитро рассмеялся и, снова приобняв меня правой рукой, потопал дальше, к моей мини-цели — Рёхею, который копался в залежах треников на одном из прилавков.
Ямамото нахмурился еще сильнее, но мы таки этой самой моей цели достигли, и боксер, ошалело воззрившись на довольного собой иллюзиониста, обнимавшего растерянную меня, вопросил у Ямамото:
— Это что?..
— Кате-сан потребовалась помощь Мукуро, — поморщившись, пояснил мечник. — Профессиональная.
Я кивнула, а боксер, одарив меня взглядом офигевшего и обиженного на жизнь хомячка, махнул на нас рукой и вернулся к процедуре осмотра и оценки темно-синих спортивных штанов.
— Нашел! — наконец возликовал он и указал мне на эти самые порточки. — Они нам подходят! Я экстремально обошел почти весь рынок, и лучше не было!
— Класс, — хмыкнула я и вопросила у полной продавщицы лет тридцати в застиранной белой футболке с надписью «Продам душу, недорого»: — У вас много таких штанов?
— А сколько надо и каких размеров? — лениво спросила она, поднимаясь с невысокого складного стульчика.
На выручку мне пришел Ямамото, вместе с Тсуной в прошлый раз выяснявший подробные параметры наших бравых мафиози, и вскоре миру были явлены штаны для Рёхея, Гокудеры, Тсуны, Дино, Бельфегора, Франа, Скуало и самого Ямамото. Хибари-сану и Мукурычу они не подошли по росту — слишком уж непримиримые враги были высоченными, а Бьякурану — чисто по цвету, но я подумала, что раз уж Зефир-сама тот белый скафандр носил лишь в бою, то ничего с ним не случится, если он вспомнит прошлое и мирные времена и напялит нечто темно-синих тонов, а потому нас одарили еще и порточками его размера. Я отсчитала необходимое количество купюр прямо в черном кожаном кошельке, напоминавшим мужской, как учила меня Маня — чтоб не привлекать внимание карманников, светя на всю вселенную остававшимися в недрах кошелька тысячным бумажками. Вручив денежки продавщице, запихавшей нашу покупку в целлофановый пакет, и дождавшись сдачи, я попыталась этот самый пакет тиснуть, но была обделена мечником, сцапавшим его первым и укоризненно на меня воззрившимся.
— Извини, — тяжко вздохнула я, а Ямамото улыбнулся и заявил:
— Ничего, понимаю: сила привычки.
— Какая ты самостоятельная, — протянул Фей, всё еще обнимавший меня, аки любимого плюшевого медведя.
— А то! — хмыкнула я и показала ему язык, на что иллюзионист лишь рассмеялся. Я же решила не терять времени даром и обратилась к Рёхею: — Было еще что-то сносное, как думаешь? А то придется покупать первые попавшиеся…
— Было, — кивнул Сасагава. — Не очень дышащий материал, но на один день — сойдет.
— Веди, Сусанин, — улыбнулась я, и он и впрямь повел.
Мы с Мукуро в обнимку продолжили лавировать между толпами невидимых для меня граждан, и на меня, облапошиваемую, накатило умиротворение и любовь ко всему миру. Я довольно улыбалась, глазея на фальшивое небо и не думая о том, что это лишь иллюзия
— О, класс, — улыбнулась она и, выдав мне сдачу из висевшей на поясе черной сумочки для денег, вопросила: — А что ж Вы парню своему штаны одного цвета берете? Вот у нас и красные такого же фасона есть, и синие…
— Какому парню? — как обычно ступила я. Мафия планомерно в течении десяти дней уничтожала мой мозг и, кажись, добилась своего — он умер…
— Ну… Вот этому, симпатичному, — заявила продавщица, глядя на Мукурыча выразительным взглядом и то ли пытаясь с ним заигрывать, то ли просто кокетничая. Что-то меня с этого всего на «хи-хи» пробило… Нас с Ананасом уже второй раз за день поженили! Печалька.
Я усмехнулась и, обернувшись к Фею, вопросила:
— Слушай, дорогой, хочешь, я куплю тебе красные революционные шаровары, и будем мы с тобой бегать по участку и гонять «белых», то бишь вражин Маркиза и Торнадо, а также корольков голубых кровей?
— Пожалуй, от красных откажусь, — включился в игру Ананас, прижав меня к себе с видом собственника, который уверен на тысячу процентов, что его имущество у него не отнимут. — Но вот цвета хаки… — ну, тут уж кто о чем, да. Решил наш иллюзионист молодость свою тюремную вспомнить.
— Таких нет, — опечалилась продавщица, грустно взирая на собственнически захапавшего меня в охапку красавца с ананасом на башке. Хотя ей-то ананас не видать: он только мне заметен сейчас… Видать, девушка правильно интерпретировала мое недоумение относительно ее слов о «моем парне», а сейчас активно расстраивалась тому, что вывод оказался «не верен».
— Ку-фу-фу, значит, не судьба, — протянул Мукурище.
— Прости, дорогой, — притворно-печально вздохнула я.
— Тебя — прощу всегда, — прямо-таки почти искренне заявил иллюзионист, а продавщица с тяжким вздохом выдала нам двое порточек «банального» черного цвета. Я осмотрела их на предмет повреждений и, кивнув, запихнула в выданный ею же целлофановый пакет, который у меня резво тиснул Ямамото, хмурый, как незнамо что. Поблагодарив пожиравшую глазами «моего парня» продавщицу, я потопала, а вернее, была отбуксирована к воротам рынка. Стоило лишь нам за них выйти, иллюзионист у меня притворно заботливо вопросил:
— Итак, готова вернуться в реальность?
— Нет, но придется, — искренне ответила я и, поймав очередной озадаченный взгляд Фея, стала сомнительно счастливым свидетелем возвращения реальности и крушения иллюзий. Причем Ананас не выпендриться, как всегда, не мог, а потому поле рассыпалось на миллион осколков, равно как и обещавшее дождь небо, а на их месте словно из туманной дымки возникли люди, дома и машины, а звуки, вместо того, чтобы обрушиться на меня оглушающим шквалом, словно проступили из небытия через плотный слой ваты, постепенно нарастая и усиливаясь.