Спасите, мафия!
Шрифт:
— Вопрос лишь в том, сможете ли вы его убедить, — улыбнулся Бьякуран.
— Дипломатия — наука Вам явно знакомая, однако не стоит считать, что с ней знакомы один лишь Вы, — холодно произнес Алексей, а Мукуро протянул:
— Поскольку при прочих равных всё будет зависеть исключительно от ораторского искусства тех, кто будет вести переговоры, мы искренне надеемся, — а тон-то совсем не искренний, господин Ананас! — что Вы не будете разочарованы в случае заключения контракта с племенным хозяйством «Заря».
— Равно как и вы, надеюсь, не примите близко к сердцу возможное заключение контракта с нашей семьей, — ответил Шалин-старший. — И охота на ведьм не будет начата.
— Ведьм искали неверными
— Вряд ли существует верный способ, а если и существует, смертным он вряд ли известен, — безразлично бросил Алексей и отправил в рот очередную вилку салата.
— Ключевое слово здесь — «вряд ли», — хмыкнул Мукуро.
— Да-да-да, способы инквизиции были абсолютно бредовы! — вмешался Вадим, потрясая вилкой. — Количество жертв, невинных жертв, просто поражает! В епископстве Бамбергском при населении сто тысяч человек с тысяча шестьсот двадцать седьмого по тысяча шестьсот тридцатый годы было сожжено двести восемьдесят пять человек, в графстве Нейссе с тысяча шестьсот сорокового по тысяча шестьсот пятьдесят первый год было сожжено около тысячи ведьм, а князь-епископ Готфрид Иоганн Георг Второй Фукс фон Дорнхейм вообще казнил в Бамберге в период с тысяча шестьсот двадцать третьего по тысяча шестьсот тридцать третий годы более шестисот человек! Причины же порой были столь абсурдны, что даже мне становится страшно! Вюрцбургский епископ Филипп-Адольф фон Эренберг всего лишь в Вюрцбурге организовал сорок два костра, на которых были сожжены двести девять человек, среди которых оказались двадцать пять детей! — «Алло, справочная по истории охоты на ведьм?» Блин, откуда он всё это знает?! — Каковы же были причины? Да любое отличие человека от серой массы! Например, он казнил самую красивую девушку, самую полную женщину, самого толстого мужчину, несчастную слепую девушку и студента-полиглота! Я подозреваю, что меня обязательно попытались бы казнить, непременно заметив мои длинные пепельные волосы и не заглянув в снежно-белую, кристально чистую душу! — на последних словах Вадим сложил руки в замочек и уставился на потолок с выражением благоговения на фейсе лица, а затем резко вернулся к трапезе, словно и не он только что привел факты, которые обычный человек фиг запомнит, а потом вещал какой он замечательный и пытался сквозь потолок и крышу небеса разглядеть. У него, кажись, раздвоение личности не хуже, чем у Бьякурана, а то и «раздесятирение»…
— Похоже, мы договорились, — заигнорив братца-энциклопедию, заявил Алексей так, словно разговор и не прерывался. — Никто из нас не будет иметь претензий к семье противника после заключения контракта.
— А так же к друзьям семьи, — добавил Мукуро. — А до тех пор нога ни одного из сторонников этих двух семей и их друзей, а также нанятых ими личностей не должна ступать на территорию «враждебного» племенного хозяйства, за исключением случаев, обговоренных с главами семейств.
— Это нас устроит, — кивнул Алексей безразлично.
— Нас тоже, — усмехнулся Мукуро.
— Так выпьем же, дорогие мои, — воскликнул, вскакивая, Вадик и тиснул свой бокал с красным вином, который тут же был поднят к небесам, а свободная левая рука парня легла ему на сердце, — за то, что всё так удачно завершилось! За мир во всем мире, за воцарение моды в этих трущобах, за признание анимешниками своей сути и за заключение контракта сильнейшими!
— Подтверждаю последний пункт, — холодно бросил Алексей, сверкнув из-за тонких стекол очков васильковым глазом, и поднял бокал.
Мы всей гурьбой последовали его примеру, а Маша, кипевшая от возмущения, и которую, как потом выяснилось, всё это время под столом держал за руку миротворец Франя, которому тупо не давали побыть троллем довольно странные «переговоры», поспешила высказаться:
— Надеюсь,
— Это уже обговорено, — безразлично бросил Шалин-старший.
— Словами: «А также нанятых ими личностей», — ехидно ухмыльнувшись, пояснил Фей.
Маня поморщилась, но кивнула и протянула бокал Шалину-старшему. Тот же ее благополучно заигнорил и, впервые за время разговора впившись взглядом в глаза противника, то есть Мукуро, коснулся бокалом его бокала. Маня от возмущения чуть не задохнулась, но вмешался Фран:
— Манеры в Англии ныне хромают на обе ноги, как полудохлые клячи, не в стенах этого племенного хозяйства такой нонсенс будет упомянут…
— Ох, моя Лягушечка чувствует себя обделенной! — впав в трагизм и прислонив тыльную сторону левой ладони ко лбу, изрек закрывший глаза и опустивший бокал Вадим. — Но я всё исправлю! Я не дам пригорюниться человеку, так неординарно смотрящему на мир!
Он ломанулся к Франу и, встав у парня за спиной, положил левую руку на его лягушку, а правой протянул свой бокал нашему младшенькому иллюзионисту и, склонившись к его уху, затараторил:
— Вот, моя Лягушечка! Твой учитель и флагман в мире моды решил одарить тебя своим вниманием! Цени и будь счастлив!
— Да как-то мне фиолетово, что на Вашу моду, что на Ваше желание со мной «чокнуться», — проявил чудеса хамства, видимо, оскорбившийся за Лягуха Франя. — Я вообще не пью. А то, что манеры хромают, что у Вас, что у Вашего братца-ледышки — факт. И Вы бы убрали конечность с моей Лягушки, а то эгоцентризм в таких количествах заразней дизентерии.
— Ой, Божечки! — с ужасом возопил Вадим, не убирая руку. — И при этом тебе налили вина! Бедная ты моя Лягушечка! И спасибо, что понял, что я куда больше влияния имею, нежели какое-то там инфекционное заболевание! Что ж, давай-ка выпьем с тобой соку, что скажешь?
— Оказывается, алкоголизм в Англии процветает наравне с истреблением манер, вежливости и благородства. Печально, что Туманный Альбион похоронил свои традиции. Впрочем, вероятно, дело в том, что вы фальшивые англичане. А фальшивый англичанин хуже фальшивого Принца.
— Ах, «принц» — звание мне абсолютно не нужное, — отмахнулся Вадим и чокнулся с наполненной яблочным соком чашкой Франа своим фужером, алкоголесодержащим, конечно же, после чего уселся на место, продолжая тараторить: — Меня зовут Императором модной индустрии, Королем вечеринок, неужто я буду размениваться на звание какого-то там принца?
— Ши-ши-ши, у принца хотя бы есть возможность развития, — высказался наш местный Принц, до сих пор молчавший в тряпочку. — А король как застывает на своем титуле, так и продолжает почивать на лаврах, забыв о самосовершенствовании и развитии.
— Ох, кто бы говорил! — рассмеялся Вадим, пригубив вино. — Куда же развиваться Принцу Бельфегору, скажи мне на милость? Бельфегор — олицетворение смертного греха под названием «лень», какое уж тут развитие? Впрочем, тот, кого ты косплеишь, так стремился к власти, что убил собственного брата-близнеца, представить себе такого кошмара не могу! — наш модник закатил глаза и мученически уставился на потолок, заменявший ему небо, а затем перевел взгляд на Бэла и добавил: — Так что ты, дорогой мой, должен стремиться к абсолютной власти, после получения которой сможешь начать разлагаться от лени, впрочем, вероятно, ты ее не сумеешь получить, потому как абсолюта в этом мире нет, и даже я, представь себе, стремлюсь к тому, чтобы знать всё на свете — достичь абсолютного знания! А пока это невозможно, я… — он коснулся лба кончиками пальцев правой руки и чуть ли не простонал: — я не идеален! — но, тут же «взяв себя в руки», наш неидеальный мученик добавил: — Впрочем, это не мешает мне быть почти идеальным, чего и тебе желаю, дорогой мой.