Спасите, мафия!
Шрифт:
— Хибари-сан, только спокойствие! Он сейчас как всегда выпендриваться будет, но ничего ужасного он не делает — просто воров поймать хочет. А так как Машу эти воры наверняка знают, я хочу попросить его их не ловить, чтобы не навлекать беду на мою сестру. Их всё равно отпустят через час из полиции — у них ведь всё куплено, и ход делу не дадут, так что…
— Ты поощряешь беззаконие?! — возмутился этот любитель законов, сам их постоянно нарушавший. Мафиози, десу… Пардон за мой недо-японский.
— Да нет же! — закатила глаза
— Что за кошмарное нарушение дисциплины?! — раздраженно бросил Хибари-сан. — Полиция должна защищать граждан, а не наживаться на их проблемах!
Н-да, у него точно обостренное чувство справедливости… Прям Сейлор Мун, защитник Земли… Так. Стоп, истерика! Главное, чтобы он не начал и здесь устраивать то же, что у себя устраивал, потому как тогда его точно загребут в ментовку, то бишь в полицию, а этого допускать нельзя…
Мы подошли к Мукуро, разглядывавшему с безучастным видом свитера на прилавке одного из правосторонних контейнеров, и я, хлопнув Фея по спине свободной левой лапкой, с зажатыми в ней кошельком и мобильным, заявила:
— Мукуро, поговорить бы.
— О чем? — вяло поинтересовался он, не отрываясь от созерцания результатов лишения овец шерсти — он почему-то в качестве «любопытной» витрины выбрал ту, где торговали изделиями именно из руна.
— Иллюзию убери, пожалуйста, — прошептала я.
— Ку-фу-фу, с чего бы? — обернувшись, наконец, в нашу сторону, вопросила эта пакость. — Неужели решила защитить карманничков? Или, может, меня — от полиции, мм?
— Ни то, ни другое, — устало вздохнула я. — Просто Маша… Она ведь наверняка вмешается, чтобы тебе помочь. А ей не надо лезть в это.
— Почему же? — усмехнулся Фей.
На нас уже удивленно косился продавец, а потому я, махнув Мукуро рукой, отошла чуть назад, и мы с Хибари-саном, хмурым, как тучка, замерли на стыке двух контейнеров. Ананасовый провокатор подманился и, сложив руки в перчатках на груди, вопросил:
— Ну и?
— Я не имею права тебе рассказывать, — пожала плечами я. — Просто прошу этого не делать.
— А какова будет моя награда, если я послушаюсь? — протянул корыстный Фей и, покосившись на пышущего ненавистью комитетчика, с трудом сдерживавшего себя от того, чтобы не устроить прямо на месте суд святой инквизиции над наглым цукатом, вдруг ни с того ни с сего провел указательным пальцем по моей щеке и протянул: — Как насчет поцелуя?
— Да иди ты на фиг! — возмутилась я, отпихнув его наглую ласту.
— Камикорос, — процедил Хибари-сан, намыливаясь достать тонфа, а я вцепилась в его запястье. Только драки нам тут не хватает!
Мукуро ехидно рассмеялся, но вдруг резко обернулся и схватил за руку парня лет восемнадцати, очень худого, в рваных джинсах и широкой темно-серой
— Так это Ваше? А то я смотрю, валяется бумажник, а чей — фиг его знает…
— И не надейся меня обмануть, — медовым голосом протянул наш временный блюститель порядка, нравственности и просто «героический коп», а затем сжал запястье вора. Тот выронил кошелек и заголосил:
— Ай, да что ж Вы делаете?! Я лишь хотел Ваш кошелек в бюро находок отнести, а Вы меня линчевать собрались? За что?!
— Травоядное, не лги, — влез Хибари-сан, забив на тонфа и мечту наказать наглый Ананас. Ну, этот не вмешаться не мог: плевать, что его злейшего врага постигла кара судьбы, потому как она дисциплину нарушила и должна быть закамикоросена до смерти… — Я видел, как ты вытащил кошелек у него из кармана.
— Еще и оскорбляете! — возмутился наглый парнишка. — Вы же в сговоре, стопроцентно! Как не стыдно только?!
Один из прохожих пнул ногой кошелек, даже не заметив этого, и пошел дальше, но Ананас, рассмеявшись, заявил:
— Хитро. Если тебя поймают, твой напарник отправит похищенное в полет, а другой подберет его, и в результате и деньги у вас, и полиции отпечатки снять не с чего. Но ты прокололся.
— Да о чем Вы вообще? Отпустите меня уже! — возмутился парень и поморщился оттого, что иллюзионист снова сжал его запястье. Я поджала губы, отчаянно надеясь, что Машка эту сцену не увидит, а наш временный псевдо-коп рассмеялся и заявил:
— Тебе не повезло, потому что мой кошелек украсть невозможно.
Всё еще держа парня правой рукой, левой он отцепил кончик тонкой полупрозрачной нити от правого кармана плаща и, с усмешкой дернув за него, начал наматывать иллюзорную веревочку на свою ладонь. Вскоре кошелек, лавировавший между ступнями прохожих, подполз к своему марионеточнику, и тот, подняв его за нить в воздухе, заявил:
— Ну что, зовем полицию, или как?
— Да, конечно зовем! — фыркнул парень. — Они ведь сразу разберутся, что к чему!
— Что здесь происходит? — вдруг подрулив к нам, осведомился представительного вида мужчина лет сорока в темно-сером костюме с едва заметными черными тонкими вертикальными полосами, черноволосый, короткостриженный, в очках с массивными овальными стеклами в черной роговой праве.
— О, батя! — возопил паренек. — Этот тип меня за вора принял! А я всего-то его кошелек нашел!
Натурально играют, ничего не скажешь. Если не знать, что это всё фарс, легко можно повестись. Вот только на наших мафиози это точно не сработает… В подтверждение моих мыслей, брюнет встал за спиной «сына», положив руки ему на плечи, и обратился к ехидно усмехавшемуся Мукуро, продолжавшему держать воришку за руку: