Спасите, мафия!

Tamashi1

— Зато я знаю, — хмыкнул комитетчик и снова посмотрел на щенков. — Это ведь моя классификация, так что мне лучше знать. Да и учти: со стороны виднее.

— Как скажешь, — улыбнулась я и подумала, что хочу соответствовать этим словам. — Я постараюсь и правда быть хищником.

— Не стоит, — поморщился Хибари-сан. — Просто будь собой. Потому что ты уже хищник, а наигранного поведения я не приму.

— А кто говорил об игре? — фыркнула я. — Я лишь сказала, что хочу стать сильной. Научишь меня драться? Мукуро учил, но у меня не получалось, потому что драться шестом — явно не мое. А он именно шестом меня драться учил — говорил, урон больше, чем от кулаков, полезнее будет.

Хибари-сан удивленно на меня воззрился,

а затем, улыбнувшись краешками губ, кивнул и потянул меня на выход, всё еще сжимая мою правую ладонь в своей — такой большой, теплой и на удивление мягкой. Я улыбнулась в ответ, и вскоре мы оказались на залитой солнечным светом улице, полной излишнего шума, суеты и людей. Мы быстрым шагом направились к остановке, а я глянула на часы и в ужасе воскликнула:

— Времени почти не осталось! Бежим! А то опоздаем на автобус!

Хибари-сан рванулся с места, не отпуская мою руку, и я поспешила за ним, выкладываясь на полную, но понимая, что мы не успеем. Бегала я довольно быстро, но мы были слишком далеко от остановки и точно не успели бы с такой скоростью. Если бы рядом со мной был кто-то другой, я не раздумывая сказала бы: «Беги один, а я как-нибудь выкручусь», — но я точно знала, что Хибари-сана такие слова лишь приведут в бешенство, а потому мне оставалось лишь выкладываться на все сто и умолять судьбу-злодейку о том, чтобы автобус опоздал минут, эдак, на десять…

— Не успеем, — прошептала я обреченно, а Хибари-сан вдруг резко затормозил у какой-то грязной подворотни и, затащив меня в нее, тихо спросил:

— Ты мне веришь?

Я озадаченно кивнула, а он, заявив: «Я собираюсь успеть на автобус», — подхватил меня на руки, как принцессу, и я, не ожидавшая такого поворота событий, озадаченно на него уставилась. Глава CEDEF вдруг подпрыгнул и, отталкиваясь от чего-то ногами, в пару прыжков оказался на крыше.

— Держись, — бросил он, и я, обхватив комитетчика за шею и глянув ему через плечо, с восторгом обнаружила, что поднимались мы по огромным фиолетовым шарам с серебристыми иголками.

— Ролл, — прошептала я. — Боже мой, это же он!

— Ты его так любишь? — с усмешкой спросил Хибари-сан, мчась по крышам с огромной скоростью и перепрыгивая с одной на другую при помощи появлявшихся между домами ёжиков.

— Шутишь?! — воскликнула я. — Ролл и Хибёрд — два моих самых любимых героя «Реборна»! Они же просто… Они просто чудо! Когда он проколол тебе руку в вашу первую встречу, я подумала: «Вот что значит настоящая преданность», — он ведь в ужасе был, что случайно причинил боль своему любимому хозяину! Он ведь не наказания испугался, как многие думают, а не мог себя простить за то, что тебя поранил, я в этом уверена! Потому он и потерял над собой контроль, что не мог справиться с чувством вины.

— Точно, — кивнул Хибари-сан, продолжая мчаться со скоростью света. — Он потом, кстати, очень долго просил прощения: зализывал рану, смотрел на меня виноватыми глазами и посылал телепатические извинения. Животные из коробочек ведь не могут ни говорить, ни передать нам четко оформленную словами речь, но они могут посылать нам свои чувства и образы, больше похожие на размытые видения, чем на мысль. И он постоянно таким образом передо мной извинялся. Наконец, мне это надоело, и когда мы вернулись в прошлое, я напоил его молоком до такого состояния, что он от обжорства встать не мог — он ведь обожает молоко и пьет его, пока ему не поплохеет, если ему позволить, — я рассмеялась, а Хибари-сан с улыбкой продолжил рассказ, глядя куда-то вперед: — И когда он вот так объелся, что не мог уже сопротивляться и кидать мне мысленные образы: «Я виноват, прости», — я прочел ему двухчасовую лекцию о том, что не злюсь и что он может, наконец, простить себя и успокоиться. Под конец он уже плакать был готов, потому как не очень любит нотации, но терпеливо слушал. А когда я его спросил: «Понял?» — он мне послал

образ, который я расшифровал как: «Я тебе никогда больше не причиню боли и не буду мучить такими долгими извинениями». Я понял, что мы достигли взаимопонимания, и моя маленькая хитрость удалась — он понял, что я не злюсь на его оплошность, но в ужасе от его извинений. В результате я отнес Ролла в парк, и мы втроем весь день провели на природе. Они ведь оба любят прогулки — что Ролл, что Хибёрд.

— А можно не любить природу? — вскинула бровь я.

— Некоторые не любят, — пожал плечами Хибари-сан и в очередной подворотне спустился по лестнице из Роллов на землю. Снова взяв меня за руку, он потянул меня к остановке и бросил: — Бежим.

Я ломанулась вперед, выкладываясь по-полной и наплевав на резь в боку, которая возникла из-за того, что я и впрямь мчала на пределе собственных сил, и вскоре мы перебежали дорогу и оказались на остановке, где толпилась куча народу, в которой обнаружились и мои сестры в сопровождении всех мафиози. Я шумно выдохнула и согнулась в три погибели, держась за бок, всё еще не в силах продышаться, а Хибари-сан отпустил мою руку и прошептал:

— Не хочу с ними пересекаться.

— Ага, — едва слышно выдохнула я, и комитетчик двинулся к краю остановки, а ко мне тут же подбежали Маша, Тсуна, Ямамото, Дино и Рёхей.

— Дубинушка стоеросовая! — возопила Маня, сгребая меня в охапку и сжимая в объятиях так, словно всю жизнь мечтала придушить.

— Пусти, член секты душителей-тугов! — прохрипела я, и Маня, ойкнув, решила меня пощадить и освободила из захвата. Глубоко вздохнув, я потерла шею, и, поправив перекинутую через плечо сумку, спросила, вновь схватившись за бок: — Ты с Гокудерой помирилась?

— Не о том сейчас, — отмахнулась Маша. — Мы о тебе волновались! Вы где были?

— Покупали корм для Хибёрда, — пожала плечами я и добавила: — А затем заболтались, и я начисто забыла о времени. Если бы Хибари-сан меня сюда не донес, пришлось бы мне ночевать в городе.

— Заболтались с этой букой? — скептически выгнула бровь Маня, скрестив руки на груди и глядя на меня сверху вниз, как инквизитор на ведьму во время допроса.

— Он тебя донес? — опешил Ямамото, замерев справа от моей сестры.

— Представьте себе, — поморщилась я. Ну не говорить же им, что мы с комитетчиком, по сути, подружились, правда? Потому как тогда Хибари-сан точно разозлится.

— Ой, не верю, — протянула Маня. — Если он тебя нес, чего ты так запыхалась? Да и ты — до безобразия пунктуальная — чтоб забыла о времени? Нонсенс.

— Представь себе, — фыркнула я. — Хотя не хочешь — не верь. А запыхалась я, потому что мы от подворотни ближайшей бежали. Он ведь меня нес, — я понизила голос до шепота, — по крыше, так, чтоб нам точно успеть. По тротуару на такой скоростухе особо не побегаешь — прохожим такое видеть не рекомендуется, — и, вернув голосу нормальную громкость, я закрыла тему: — Но если вы не верите, дело ваше, я не собираюсь кого-то в чем-то убеждать.

— Мы верим, — улыбнулся Савада, умостырившись справа от Ямамото. — Просто это несколько неожиданно, что он кого-то к себе подпустил.

— Да он вообще хмурый хам! — возмутилась Маша, а я нахмурилась и скрестила руки на груди. — Он о тебе вообще не думает — как ты можешь говорить, что вы заболтались? Он же тебя вечно обзывает, грубит… Да он вообще просто беспардонное хамло!

— Помолчи, — процедила я ледяным голосом. Возмущению моему не было предела: как можно говорить о том, чего не знаешь? Он ведь «обзывал» меня только «травоядным», а по его классификации это и не оскорбление вовсе, а констатация факта. А унижать меня или хамить… Откуда она это вообще выкопала? Такого не было ни разу! — Ты не в курсе того, как мы общаемся. Хибари-сан никогда меня не оскорблял, а «травоядное» — это не унижение и не хамство. Я сама себя им считала. Так что тема закрыта, ясно?