Спасительная любовь
Шрифт:
— Мне нужно, чтобы ты поцеловала меня, Лив, — сумел сказать он. Ему хотелось обнять ее. Он хотел спросить ее, позволит ли она ему войти в нее, успокоит ли его. Станет ли его утешением, местом, где тишина и покой. — Ты нужна мне.
Она подняла голову, но выглядела растерянной, как если бы очнулась ото сна, который не могла ясно вспомнить.
— Мне нравится… — прошептала она, как если бы у нее что-то отнимали, — когда ты…
Ей не надо было договаривать. Джек знал эти слова наизусть, они врезались в его сердце. Он снова слышал, как она
Прежде чем она договорила, он взял ее лицо в ладони и приблизил к себе. А потом, сам не понимая почему; сам не слыша себя, он пробормотал:
— Как я мог любить Мими больше, чем это?
Ливви отпрянула так быстро, что на пол выплеснулась вода.
— Что? — спросила она мертвенно-спокойным голосом. Джек в смятении смотрел на нее.
Ответить ему не пришлось. С первого этажа донеслись громкие голоса, стуки, хлопанье дверей. А затем — громовой голос сержанта Харпера.
— Пожар! Пожар! Всем покинуть дом!
Оливия вскочила так быстро, что опрокинула стул. Джек пытался выбраться из ванны. Оливия распахнула дверь, и Джек уловил запах дыма. Он слышал, как поднялась суета, беготня, как что-то тяжелое упало на пол и разбилось, кричали люди. И поверх всего этого он услышал нечто гораздо худшее: потрескивание пламени. Дом был в огне.
Глава 15
Когда Оливия открыла дверь, стало видно, как снизу, из холла, по главной лестнице поднимались кольца дыма.
— Харпер! — закричала она. — Можно спуститься по черной лестнице?
— Если вы поторопитесь!
— В доме еще есть люди?
— Мы это проверяем. Скорее, красавица!
Она захлопнула дверь и бросилась к Джеку, который пытался натянуть штаны. Она схватила рубашку и подбежала помочь.
— Ливви…
Она набросила рубашку на его мокрые плечи.
— Вот тебе шейные платки, — сказала она, протягивая их ему. — Обмотай ноги. Ты же без туфель.
— Об этом не беспокойся, — ответил он, застегивая штаны и натягивая рубашку. — Надо намочить несколько полотенец — мы будем закрывать ими носы и рты. Ты видишь, откуда поднимается дым?
Ее смех граничил с паникой.
— Отовсюду.
Он кивнул, как если бы такие передряги были для него привычными.
— Помни, надо наклоняться ниже. Дым поднимается кверху. — Он схватил ее за руку. — Пора, Ливви.
Наклонившись над ванной, он намочил полотенца. Она видела, что ему больно, и молилась, чтобы ей удалось свести его вниз по лестнице.
Ей не стоило волноваться. Вперед шагнул Джек. Сжав ее руку, он нащупал ручку двери, повернул ее и открыл дверь. За те несколько минут, которые они потратили на сборы, дым стал гуще, черней и маслянистей. Оливия слышала потрескивание пламени, невнятные крики и стуки.
— Наклонись ниже, — напомнил ей Джек и согнулся сам. Она слышала, как у него вырываются
— Ты разут, — напомнила она ему, идя следом. — Будь осторожен.
Он ухмылялся.
— Надеюсь, как-нибудь спустимся. Закрой полотенцем лицо.
Не разжимая рук, они заглянули в холл и увидели оранжевые огоньки на стенах. Не произнеся ни слова, они повернули на лестницу для слуг. Смотреть было больно, дым жег глаза и легкие. Оливия чувствовала, как он проникает в грудь, несмотря на прижатое к лицу толстое полотенце. Хотелось кашлять. Хотелось плакать. Она молила Бога, чтобы у Джека хватило сил выбраться из дома.
Джек, казалось, видел в темноте. Ступеньки были крутыми и узкими, но он легко ступал по ним. Однако к тому времени, когда они спустились на лестничную площадку второго этажа, он тяжело дышал и пошатывался. Оливия, задыхаясь, напрасно пытаясь глотнуть свежего воздуха, обхватила его за талию.
Она готова была двинуться дальше по следующему пролету, когда услышала странные жалобные звуки.
— Джек, — сказала она, насторожившись, — постой.
Он остановился.
— Что?
Она наклонила голову, прислушиваясь. И снова различила их в общем шуме. Они доносились из какой-то гостиной.
— Кто там? — крикнула она, цепляясь за Джека.
— Мне страшно… — расслышали они тоненький голосок.
— Трэшер? — закричала она. — Трэшер, немедленно выходи оттуда.
— Я не могу… не могу…
Она сделала движение, чтобы отстраниться от Джека, оставив его держаться за стенку.
— Мне надо пойти за ним.
Джек не пустил ее.
— Трэшер? — позвал он и заковылял к двери в гостиную. — Иди сюда, парень. Быстро!
Вдруг Оливия отчетливо поняла, что Джек был на военной службе. Иначе откуда этот властный голос? Он закашлялся, схватился за ребра. Подбежав, она обхватила его рукой.
— Не заставляйте меня! — плакал Трэшер, как маленький ребенок. — Я сгорю!
Джек выпрямился и смотрел в гостиную, как если бы он мог увидеть в ней мальчишку.
— Если ты ничего не видишь, ползи на мой голос! — звал он. — Здесь нет огня, малыш. Просто ложный маневр. Если ты воспользуешься им для маскировки, они не увидят нас!
Слова Джека остановили Оливию. Он наклонился и вглядывался в дым. Она поняла — он не осознавал, что говорил.
— Вы обещаете? — спросил Трэшер.
— Коннорс, выходи оттуда! — выкрикнул Джек. — Торопись! Времени нет!
— Я… не могу…
— Нас схватят! — рявкнул Джек. — Скорей!
И прежде чем Оливия смогла удержать его, Джек нырнул в комнату.
— Джек!
Она шагнула вслед и наткнулась на него, потому что он уже двигался обратно, крепко держа Трэшера. Глаза у мальчишки слезились, лицо под слоем сажи было белым как рыбье брюхо. Оказалось, их бесстрашный Трэшер смертельно боится огня.
— Простите, — рыдал он. — Я смотрел и смотрел, но, клянусь, ничего не видел, пока это не случилось. Я бы сказал.