Спасти СССР. Манифестация II
Шрифт:
– Да ладно, – улыбнулся я, и перешел в наступление: – Александр Юрьевич, а вы в какой области трудитесь? Случайно, не в оборонке?
– Космос, – вытолкнул мой собеседник. – Однако… Да, под крылышком Минобороны. В НПО «Молния» разрабатывают многоразовый ракетно-космический комплекс…
– А-а… Советский «шаттл»! – вырвалось у меня.
Я прикусил язык, не зная толком, насколько публична программа «Энергия-Буран», тем более что Глушко переименует свою ракету лишь в «перестройку», в угоду Горбачеву. Но Сундуков даже обрадовался тому, что не нужно тратить время на объяснения.
– Да-да! – живо сказал он. – Тот самый «шаттл»! Мы его окрестили
Вдруг, откуда ни возьмись, налетела крикливая стайка пионеров и пионерок, мигом броунизируя набережную. Смех, галдеж, тычки, подначки… Бурлящая энергия расходовалась без удержу.
Скользнув по отряду рассеянным взглядом, Сундуков продолжил развивать свою мысль:
– Хуже того, теперь американцам, чтобы, скажем, вывести на орбиту тяжелый спутник, нужно обязательно запускать «шаттл», весом почти семьдесят тонн, а уже в его грузовом отсеке полетит тот самый ИСЗ. Браво! – чтобы подчеркнуть свой сарказм, он даже изобразил издевательские аплодисменты. – Да и как выводится «шаттл»? Там же у них два мощных твердотопливных ускорителя плюс огромный топливный бак, и вся эта громоздкая система заточена исключительно под «челнок». А вот у нас совсем иная схема… Глушко мастерит сверхтяжелую ракету, способную выводить в космос больше ста тонн, а «Буран» мы приспособим сбоку, иначе никак. Зато выйдет универсальный супертяж!
Мы незаметно вышли к цирку, и пошагали куда-то к Летнему саду. Я уже был захвачен предстоящей работой, хотя толком и не понимал, куда меня хотят подвязать.
– Честно скажу, – вымолвил Сундуков, словно читая мои мысли, – наш «шаттл» по-хорошему будоражит. Никогда еще передо мной не ставились задачи подобного масштаба, грандиозного безо всяких преувеличений! А вся трудность в том, что «Буран» чрезвычайно информативен. Достаточно сказать, что мы планируем установить тридцать четыре бортовых устройства телеметрии… Потребуется обработка тысячи двухсот параметров в реальном времени! Да вот вам, хотя бы, одна из проблем – программирование автоматической посадки «Бурана»…
Он смолк, пропуская пожилую чету, что гуляла вдоль Фонтанки, и заговорил снова, с досадой дернув плечом:
– Пока что мы выбрали метод конечного приближения. То есть, в каждом цикле работы бортовая цифровая вычислительная машина будет строить прогноз «попадания» корабля в заданную точку в зависимости от его текущего положения, скорости, состояния атмосферы на трассе посадки и множества других параметров. И если результаты прогноза разойдутся с необходимой для посадки точкой – БЦВМ выдаст команды, чтобы скорректировать траекторию. Такой цикл будет повторяться вплоть до выхода корабля на финальную точку этапа посадки… – Сундуков нервно поправил очки. – Вот, собственно, она и есть, текущая сложная
– Александр Юрьевич… – негромко сказал я. – А мое, скажем так, включение в тему каково? Какую задачу нужно решить мне?
Пожевав губу, Сундуков четко сформулировал:
– Управление аэродинамикой орбитального самолета в реальном времени с учетом ограничений, присущих бортовому центральному вычислительному комплексу… БЦВК мы планируем строить на основе двух ЭВМ «БИСЕР-4».
– Понятно…
«Ага... – крепко задумался я. – Это, очевидно, будут составление энергетического функционала для континуума и нахождение его экстремумов в заданных узловых точках условной сетки… То есть, диффуры с частными производными. Область, в которой ищем решения, бьем на конечные элементы триангуляцией Делоне, затем аппроксимируем функциями... Всё элементарно, но тут упираемся в быстродействие «железа». Значит, придется динамически разрежать сетку, обнуляя часть элементов. Угу... То есть приходим к матрице Дирихле, триангуляции с различными разрешениями и сжатию топологии…»
Александр Юрьевич терпеливо ожидал, глядя на меня, как евангелист, жаждущий чуда.
– Задача, в принципе, имеет решение – метод конечных элементов… – медленно выговорил я. – Это, так сказать, «скелет». Однако от вас мне нужно «мясо» – количественные ограничения из производительности процессора, полос пропускания и особенностей архитектуры. Ну, и с окончательным вариантом «железа» придется долго мучаться, тестируя эффективность разных алгоритмов именно на той аппаратной конфигурации.
– Андрей! – залучился Александр Юрьевич. – Сделаем! Будет вам «мясо»! Свежайшее!
Мы крепко пожали друг другу руки, и я лишь теперь оглянулся – мы стояли на аллее Летнего сада, у пруда.
Две маленькие девочки с огромными пышными бантами сидели на корточках у берега, отпускали писклявые комментарии и подкармливали лебедей, кроша булку. Царственные птицы суетливо и жадно хватали угощенье.
Щуря глаза, я запрокинул лицо к выси, перекрещенной ветвями – за небесной синевой распахивался космос.
Глава 15
Четверг, 14 сентября. Утро
Ленинград, улица Марата
Федор Дмитриевич брел, то замедляя, то ускоряя шаг, и сам себе напоминал Раскольникова, уже махнувшего топором.
Тревога и опаска язвили душу, доводя до изнеможения. Устанешь бояться – терпкая тоска вяжет рассудок…
Взметнётся лихое раздражение, ненадолго придавая дерзости, но… Снова слабеешь – и срываешься в унылость.
Агент поморщился. Сколько он уже оттопал? Лермонтовский, Невский…
«Спортивной ходьбой занялся, «Чемпион»? – мелькнула ехидца. – Вокруг да около… Ага…»
Федор Дмитриевич вывернул на Разъезжую, и глухой отголосок вчерашнего остервенения снова всколыхнул нутро.
– Чего ты кружишь, урод? – шевельнулись сухие губы.
А его как будто притягивало условное место – оно здесь, неподалеку, в переулке. Сворачиваешь под арку, мимоходом суешь пакет в щель… В подворотне темно, никто ничего не заметит.