Спасти СССР. Манифестация
Шрифт:
Она медленно повернула голову и посмотрела на меня без всякого выражения.
Я наклонился к ней, разглядывая.
"Да она, похоже, больна!" - сообразил, увидев влажный лоб и покрасневшие склеры.
– Ты это что?
– пробормотал растерянно и положил ладонь на лоб.
Ну, точно, горячий. А пальцы - холодные, как лягушки.
– Эй, Софи, - сказал громче, разминая ее ладонь, - ты почему не в кровати?
Она посмотрела на меня, шмыгнула носом и просипела:
– А нету кровати.
– Не понял... Как нету? А в общаге?
–
– Че?!
– вырвалось из меня потрясенно, - как выгнали? За что?
– За что, за что, - забормотала Софья, недовольно щурясь вдаль, - да какая теперь разница за что?! Ну, предположим, за дебош...
– О, мать, да ты буйна во хмелю...
– растерянно проговорил я.
Она злобно зыркнула и отвернулась.
– Снимать комнату теперь придется?
– предположил я неуверенно.
– На что?!
– почти простонала Софья.
– Понятно, прогулеванила все, - протянул я, и был награжден за это еще одним недовольным взглядом.
– Иди уж, - сказала она тускло, - я случайно именно в твою парадную зашла согреться.
– Верю, - сказал я, быстро прокручивая в уме варианты, - а с работы вас, сударыня, не турнули?
– Тебе-то какое дело?
– сумрачно спросила она.
– Да... Привык уже к лечащему врачу, - развел я руками.
– Не знаю...
– Софья обхватила себя руками и начала раскачиваться, - ничего не знаю... Паспорт еще потеряла... Дура...
– Ого, - я в удивлении почесал затылок, - да у тебя талантище! Слушай, Софи... Софи! Ну-ка, золотце, посмотри мне в глаза. Ты, вообще, можешь себя прилично вести? Держать себя в рамках? Или это дохлый номер?
– Не знаю, за кого ты, ребенок, меня принимаешь, - она приняла оскорбленный вид, - но за все время учебы и работы в Ленинграде у меня было только два привода в милицию. Да и то...
– она безнадежно махнула рукой, - а! Что теперь говорить...
Я еще чуть поколебался. Ну, не домой же ее такую тащить... Нет, у родителей со здоровьем все в порядке, но сердца-то не железные... Перед моими глазами как живое встало батальное полотно: - "мама, папа, а это - Софочка, наш участковый, теперь она поживет со мной в комнате", - и я гнусно ухмыльнулся.
– Так!
– хлопнул в ладоши, - собралась с мыслями. Есть вариант с жильем где-то до июля. Но!
– я нацелил на нее палец, - ты должна твердо пообещать мне две вещи. Первая - никаких гостей и выпивки, - она истово закивала, глядя на меня со внезапно вспыхнувшей надеждой, - второе: будешь опекать живущую там девочку. И не дай бог...
– я сделал паузу и многозначительно помотал пальцем перед ее лицом, - не дай бог я замечу какое дурное влияние с твоей стороны... Да, и третье - обо всем этом молчать. Даже подружкам. Договорились?
Она резво спрыгнула с подоконника, поморщилась, а потом с подозрением уточнила:
– А что за девочка?
– Да... Сирота практически. Посиди пока здесь, у меня папа после аппендэктомии дома. Я за такси, быстро, - и я побежал
В машине Софья сразу стала уплывать. Уже на первом повороте она клюнула носом, а еще через квартал завалилась мне на плечо и, протяжно вздохнув в полусне, сладко засопела под негромкие редкие щелчки таксометра.
– Софи, - потеребил я ее, когда такси встало у подъезда, - приехали.
– Ах, - сонно пробормотала она и заозиралась вокруг, болезненно щурясь.
– Улица Фрунзе, - пояснил я ей и протянул водителю рубль, - выходим.
Взял сумку и поволок спотыкающуюся через шаг Софи на третий этаж. Открывать дверь своим ключом не стал - нажал звонок, проверяя Мелкую.
– Кто?
– раздалось секунд через двадцать.
– Я.
Дверь мгновенно распахнулась. Мелкая качнулась было ко мне, словно собираясь прыгнуть на шею, но, увидев, что я не один, быстро сделала пару опасливых шагов назад. Взгляд ее потемневших глаз тревожно метнулся с меня на Софью и обратно. Но буквально через несколько мгновений спина ее распрямилась в струнку, подбородок пошел вперед - ни дать, ни взять, молодая хозяйка встречает нежданных гостей.
– Молодец, - похвалил ее за все сразу и зашел в прихожую. Поставил сумку на пол и наклонился, снимая сапоги.
– Всегда! Всегда спрашивай "кто?", и лишь потом открывай.
Мелкая моментально вычленила в сказанном главное: она остается здесь и дальше.
– Ты мне уже говорил, - кивнула с улыбкой, в которой в равных пропорциях смешалась легкая укоризна с простодушным лукавством, - мне от тебя одного раза достаточно.
За моей спиной негромко, но многозначительно кашлянули. Я повернулся к Софье. Было видно, что стоит она из последних сил.
– Это - Тома, - представил я уверенно пристроившуюся за моим плечом Мелкую, - она под моей опекой. Тома - это Софья. Мой... Эм... Да, мой товарищ, - кивнул я сам себе и, ухмыльнувшись, добавил, - и мой лечащий врач.
Привалившаяся к косяку Софи молча изобразила, как приветствуют демонстрантов с трибуны Мавзолея.
– Она гриппует, - продолжил я инструктаж, - поэтому близко к ней не подходи. И, еще, она попала в тяжелую жизненную ситуацию и пока составит тебе здесь компанию.
Мелкая согласно мотнула челкой и деловито уточнила:
– Обед? Я могу лагман подогреть.
– Душ и в койку...
– простонала Софья, сдирая с себя куцее пальто, - и не кантовать...
Я принял пальто и кивнул Мелкой:
– Дай ей полотенце. И застели диван, ей не до того сейчас. А твой лагман я и сам с превеликим удовольствием еще раз поем.
Лицо Мелкой словно осветило солнцем. Она застенчиво добавила:
– Я как раз лепешки испекла...
Я восхищенно цокнул:
– Вот же ж достанется кому-то сокровище.
И пошел на кухню. Вслед мне хмыкнули в два носа.