Спасти тридевятое и другие приключения Василисы
Шрифт:
– Ути, какой хорошенький, – совсем растаял змей, – может, мне тоже такого завести? Домой приходишь, он тебе радуется, песни поёт. Ляпота!
– А что, и заведи, – поддержал вернувшийся в дом друг. – Ты чего на завтрак будешь? Яичницу из девяти яиц или двенадцати?
– Эх, была бы тут сейчас Василиса, оладушков бы напекла! – вздохнул Горыныч, мечтательно взглянув на потолок.
– Это да, и пироги у неё вкусные, особенно с мясом, – подхватил мысль богатырь, – мне сегодня снилось, что она нас всякой выпечкой баловала.
–
– А одной особо вредной королевне Василиса причёску подпалила…
– А потом мы за мелкой собачкой летели, что зеркальце в зубах несла…
– А я лбом о сук ударился и на этом месте проснулся…
– А я Василису уронил, прямо в трубу…
– Так нам что, один и тот же сон снился?
– А может и не сон вовсе!
– Вот и я сейчас думаю: может, кто морок на нас навёл, что мы про такое приключение забыли?
– Да, а кто? – Горыныч долил в чашку из самовара кипятка и осмотрелся, не осталось ли варенья.
– А ты Василису давно видел? – потёр шишку на лбу Никита.
– Да вот вчера заходила, пирог принесла с луком и яйцами. Только меня дома не было. Оставила на пороге вместе с запиской, мол: люблю, целую, угощайся. Только я тот пирог так и не попробовал, птицы растащили. А где, говоришь, у тебя варенье хранится?
– Да там, в подполе, клубничное на второй полке слева, – махнул рукой в сторону сеней богатырь. – Надо же, какое совпадение, и мне Василиса каждый день по пирогу присылает. А вчерашний я тоже не съел, рыжий не дал, опрокинул на него горящие свечи, перемазал воском, пришлось ежам в огород вынести. А после нам и сон этот странный приснился. А не помнишь, мы зеркальце Яге вернули?
– Не, не помню. Вот щенка помню. Как с Василисой над крышами домов летел, помню, как в трубу её уронил, помню, а про зеркальце нет! Никита, я ещё яблочное возьму и сливовое, а то головы у меня три, и у каждой свой вкус имеется.
– Да бери, пожалуйста! Я вот что думаю, – продолжил богатырь, когда Горыныч вернулся, держа в лапах три банки варенья, – надо к бабке идти, чует моё сердце неладное!
– Если надо, то пойдём, – согласился Горыныч, вытирая лапой, перепачканной в черничном варенье, рот средней головы, – только вот поедим сначала. А то в путь пускаться на голодный желудок – примета плохая!
– О, внучки пожаловали! – обрадовалась Яга, выскочив на крыльцо и завидя Никиту с Горынычем. – По баньке моей соскучились или по сказкам?
– Да мы, бабушка, просто в гости решили зайти, проведать, – обнял Ягу Никита. – Мало ли, помощь какая требуется, дров нарубить, воды натаскать. Сложно, чай, двум женщинам в лесу без мужской силы.
–
Никита с Горынычем через порог переступили – ахнули. На полу циновки, шёлком плетёные, на окне занавески, на подоконнике герань цветёт, чистота везде. Раньше-то у Яги в каждом углу с десяток разных трав развешано было, над печью грибы с ягодами на нитке сушились, в углу метла со ступой стояли. А теперь словно в горницу к горожанке какой попали.
– А это что? – не удержался Горыныч. – Ограбили тебя, Яга? Все мухоморы вынесли, взамен герань оставили?
– Ну тебя, – рассмеялась Яга, – выдумщик! Какие мухоморы? Отродясь их в нашем лесу не водилось. Вот, садись, чайку попей.
Только бабка разлила кипяток по чашкам да к заварнику потянулась, как выскочил из-за пазухи Никиты котёнок и перевернул всё, что на столе было. Все чашки перебил, пироги лапами изодрал. Попытался его богатырь словить, так рыжий его за палец тяпнул. Распушился котёнок, спинку дугой выгнул, шипит, не даёт ничего со стола взять.
– Кого-то он мне напоминает, – прищурилась Яга, – вот только вспомнить не могу.
– Какой леший тебя покусал? – бурчал Никита, дуя на укушенный палец.
– Значит, чая с пирогами не будет, – разочарованно подытожил Горыныч.
– А чего хоть приходили-то? – разглядывала котёнка Яга. – Жаль, мне мясо нельзя, я бы за эти фокусы зажарила бы паршивца.
– Это когда это ты в вегетарианки заделалась? – удивился богатырь, оглядывая кухню в поисках ведра или сита какого, чем можно было бы накрыть взбесившегося любимца.
– Так почитай уже лет сто, – махнула веником бабка, собирая с пола осколки посуды, – холестерин у меня, слыхал о таком? Хорошо хоть, Васька обо мне заботится, а то совсем бы пропала. Вам, богатырям, одни забавы, а я дама в возрасте, мне покой нужен.
– Ну-ну, – потёр зачесавшуюся шишку Никита, вспоминая, как отплясывала Яга на дне рождении водяного буквально неделю назад, да и от жаркого не отказывалась.
– Яга, а ты зеркальце своё нашла? – осторожно поинтересовался богатырь.
– А чего его искать-то, – буркнула бабка, кидая остатки пирогов в подтопок, – не терялось вроде. Я его Василисе подарила, пусть тренируется. Хотела ещё книгу кощееву подарить, да запамятовала, куда припрятала. Совсем плохая стала. И что бы я без девки своей делала? Совсем пропала. А вы давайте, выметайтесь из избы, а то обоих на лопату посажу!