Спэнсер Коэн. Книга 1
Шрифт:
Боже правый. Меня поймали за разглядыванием его ступней. Когда я поднял взор, он бросил взгляд на мое лицо, и губы начали медленно растягиваться в улыбке.
— Ой.
— Заткнись.
Он усмехнулся, и мы чокнулись пивными бутылками.
— Ну? Пицца? Или продолжишь пялиться на мои ноги?
Игнорируя его, чтоб не умереть от смущения, я закатил глаза и сел за стол. Открыл коробку и взял кусочек пиццы.
— Достают на работе выложенной фоткой на «фейсбуке»?
Он почти впился зубами в свой первый кусочек, но остановился.
— Смертельно, — сказал он. — Всю неделю. — Он откусил и благодарно замурлыкал. — М — м–м, супер.
Он заточил четыре куска, я два.
— Ты ел сегодня? — спросил я.
Он покачал головой и запил еду пивом.
— Нет. Я избегаю столовой, потому что… ну, потому что новая любимая игра в отделе — «давайте зададим Эндрю сто один вопрос о его новом бойфренде».
— Новом бойфренде? — улыбнулся я. Слова мне понравились больше, чем должны бы. — И какой же он? Держу пари, симпатяжка.
Теплая волна окрасила его щеки и опустилась к шее.
— Заглохни. Ты меня понял.
Я подцепил этикетку на пивной бутылке.
— Меня и хуже называли.
Улыбка исчезла с его лица.
— Ревнивые бывшие?
— По большей части клиенты, — сознался я. — Парни, которым я пытаюсь помочь. Понятно, что я не их типаж, и они находят мою скуку на городских светских приемах или в опере немного невежливой.
— Правда? Тебе приходилось ходить на светские приемы и в оперу? — Он нахмурился. — И тебя за это унижали?
— Ты бы поразился, — тихо проговорил я. — Мне платят за выполнение работы. Ко мне относятся точно так же, как и к людям, что стирают одежду или моют машины.
Эндрю медленно кивнул, а на лице мелькнула боль, но затем он заменил ее улыбкой и прочистил горло.
— Тебе должно быть ужасно скучно есть пиццу и смотреть кино в пятничный вечер. — Это не было вопросом. Больше походило на констатацию для самого себя. — Я не любитель тусовок.
— Прикалываешься? Все идеально. Я просто обожаю проводить вечера с пиццей и кино. Разумеется, временами круто выфрантиться в костюм, но это дерьмо надоедает.
Он улыбнулся искренне, но в то же время немного натянуто.
— Выфрантиться?
— Ну, в смысле принарядиться. — Я пожал плечами. — Клянусь, каждому моему знакомому нужно взять урок по австрализмам, чтоб мне не приходилось объяснять такие вещи.
— Или мне стоит записаться на лоботомию…
Я уставился на него. Рот распахнулся. Он громко расхохотался и закинул ногу на стол.
— Вот, полюбуйся моей голой ступней.
— Пошел к черту.
Он засмеялся еще громче.
— Какой же ты развязный.
Он поиграл бровями.
— Да, я такой.
Я застонал, частично из — за того, что высказывание вышло двусмысленным, а частично из — за того, что представил его с членом во рту.
— Завали и включай уже фильм.
Все еще посмеиваясь, он отнес коробку из — под пиццы на кухню и присоединился
— Что смотрим? — полюбопытствовал я. Он швырнул мне обложку «Как приручить дракона — 2». — Серьезно? Мы будем смотреть мультик?
Он поднялся, выглядя оскорбленным, улыбка окончательно и бесповоротно исчезла.
— Я… Ну, я… Мы не обязаны. Просто я подумал…
— Ты уже сделал лоботомию? — с ухмылкой поинтересовался я.
Он впился в меня взглядом.
— Ты сволочь.
— Спасибо.
Он взял пиво с кофейного столика и разместился на диване не рядом со мной, но и не на другом краю. В начале фильма он вытянул ноги на столик, и я сделал то же самое.
Он прокашлялся.
— Тебе нормально? Чувствуешь себя как дома? — Он уставился на мои ботинки.
— Да, спасибо, — усмехнувшись, ответил я, не отрывая глаз от телевизора. Ясно было без раздумий: стоило только посмотреть на него, и я схватил бы его за лицо и целовал, пока он не кончит. Черт. Теперь я размышлял об этом. Я с трудом сглотнул. Господи, воздух в комнате внезапно начал опьянять, а его близость ощущалась вовсю. — Ну, — я кашлянул и кивнул на экран, — и что ты рисовал для этого мультика?
Пока шел фильм, Эндрю рассказывал мне о различных сделанных им сценах, какие моменты ему нравились, какие были сложными, какие любимыми. Но потом что — то случилось. В фильме. И пришло ниоткуда, и было неожиданным. У меня не имелось подсказок и времени на подготовку. Да ради всего святого, это же детское кинцо.
Умер отец.
В мультфильме. Отец умер. И волна воспоминаний и эмоций шарахнула по мне, как удар в самое слабое место. Конечно, ни о чем подобном я даже не подозревал.
Я глубоко вдохнул, не желая привлекать к себе внимание. Уставился в стену и осознал, что смотрел на рисунки из этого самого фильма, что совершенно не помогало. Тогда я перевел взгляд на верхнюю часть экрана. Там было написано что — то о разрешении, и я так упорно таращился на надпись, намеренно избегая фильма, что глаза начали слезиться. Я медленно выдохнул, но сидевший поблизости Эндрю услышал мое нервное дыхание. Он повернулся ко мне и расхохотался. Видимо хотел еще что — то ляпнуть насчет моего рева над детским мультиком.
Но потом рассмотрел мое лицо.
Он сел прямо и завозился с пультом, выключая телевизор. Я подорвался с дивана и вышел в кухню перевести дух. О, черт. В груди жгло столь же красноречиво, как и много лет назад.
Эндрю встал позади меня и положил ладонь на мое плечо.
— Спэнсер, прости. Я должен был понять… Я предполагал, что что — то произошло. Но об отце даже не подумал.
Я покачал головой и положил ладонь грудь, чтоб перебороть боль.
— Все в порядке. Ты ведь не знал. — Я снова вдохнул. — Просто накатило. Извини.