Спэнсер Коэн. Книга 3

Уолкер Н. Р.

– Где ты научился так танцевать? – спросила Хелен.

– Тетя Марви научила. – Я улыбнулся. – Не практиковался несколько лет, что, должно быть, заметно.

– Много лет я вот так не танцевала с мужчиной, – изрекла она и бросила на мужа насмешливый взгляд.

Все покатились со смеху. Я помнил слова Эндрю, что он не танцевал, но пришел к выводу, что стесняться здесь было некого. Я прошел к дивану, где они с отцом изображали из себя скромников, и протянул ему руку.

– Окажешь мне честь?

Он

совершенно точно собирался отказаться, но отец и сестра его перебили. И по прошествии целой песни он сдался.

– Не умею я танцевать, – нехотя поднимаясь, пробурчал он.

Вместе с ним я вернулся туда, где танцевал с его матерью, и как раз вовремя началась следующая песня – «Джорджия в моей голове», медленная–медленная композиция. Я притянул Эндрю к себе. Может, и было чудно танцевать перед всей его семьей, но он, казалось, не возражал. Когда я обернулся, Хелен сидела на диване, а Алан массировал ее босые ступни.

– Так нормально? – прошептал я Эндрю на ухо.

– Да, – пробормотал он. – Очень даже нормально.

Он едва шевелил ногами, но все равно было прелестно. А когда началась следующая песня, он не отстранился. Я прижался губами к его виску и проговорил:

– Мне думалось, ты не любитель танцевать.

– Просто не хочу, чтоб родители лицезрели мою маленькую проблемку, – пробубнил он, а потом качнул бедрами.

“Вот оно что”. Я захохотал, а затем прошептал:

– Проблемка вовсе не маленькая.

– Эй, вы двое, хватит, – прокричала Сара. – Мне завидно до тошноты.

Смущенно засмеявшись, мы оторвались друг от друга, и Сара пропихнула между нами поднос с канапе.

– Ешьте. Если уж мне суждено разжиреть, я заберу вас с собой.

Все еще улыбаясь, я подхватил какие–то зажаристые шарики и откусил. Я сделал всего один укус и понял... Я понял, что ничем хорошим это не закончится. Я попытался сглотнуть и откашляться. Но горло сдавило, сильно сдавило. Я расстегнул верхнюю пуговицу. Опять попытался откашляться.

Дальше посыпалось все сразу.

– Спэнсер?

Я силился дышать. Легкие нуждались в воздухе, но несмотря на мои старания, дышать все равно не выходило. Голова начала пульсировать и кружиться из–за нехватки кислорода, и я припомнил, как мне подумалось, что больно не было. И что слово “анафилаксия” было довольно своеобразным.

– Боже мой, Спэнсер!

– Его “эпипен”! – Голос Эндрю звучал безумно. Он паниковал, а я лежал на спине на полу, разглядывал потолок и их обеспокоенные лица. И по–прежнему не мог дышать. – Пальто! Принесите его пальто!

Мне было жарко, чересчур жарко, и не хватало воздуха. Руками Эндрю обхватил мое лицо и что–то говорил. Он выглядел испуганным. До меня долетали голоса. Отец Эндрю подошел ближе, и я почувствовал резкий удар по бедру.

Боли

не было. Только темнота.

Глава 8

Даже не открывая глаз, я знал, где находился. Звуки, запах... Больница. Кто–то стиснул мою руку, что побудило меня взглянуть.

Эндрю.

Уперевшись локтями в кровать, он сидел возле меня и крепко сжимал мою руку в своих руках. Наши переплетенные руки были около его лица, а глаза его были закрыты. Он выглядел усталым и будто постарел лет на десять.

– Привет. – Мой голос надломился, горло словно чем–то царапнуло, но он меня услышал.

Он стрельнул в меня глазами и от видимого облегчения осел.

– О, Спэнсер.

– Сколько...? – Я даже не сумел закончить вопрос. – Воды.

Он по–быстрому дотянулся до маленького стаканчика и поднес к моим губам. Благодаря холодной жидкости горло тут же расслабилось.

– Спасибо.

Эндрю поставил стаканчик на стол возле моих ног.

– Сейчас десять минут девятого, – вновь взяв меня за руку, сказал он. – Ты здесь с пяти. Сюда тебя доставили фельдшеры.

Я ничего не помнил.

– Мам, – крикнул Эндрю. Почти мгновенно вошли Хелен, Алан и Сара. – Можете сообщить, что он очнулся?

– Я схожу, – произнесла Сара и испарилась.

Хелен подошла к моей постели. Опустила ладонь на мою руку и печально улыбнулась.

– Мне жаль, что так случилось. Я уточняла про аллергию на моллюсков. С рестораном я разберусь. Не переживай.

В палату вошла медсестра – «У меня что, отдельная палата?» – проверила какие–то приборы и поинтересовалась моим самочувствием. Затем пришел доктор, но, рассказывая про “тяжелый случай аллергической реакции” и лекарства, которые мне дали, он обращался к родителям Эндрю, а не ко мне.

– Когда была первая аллергическая реакция? – задал доктор вопрос. Врач считал родителей Эндрю моими родителями?

Безусловно, они понятия не имели, когда у меня была первая аллергическая реакция.

– В три года, – ответил я. – Тогда был первый раз. А повторилась, когда мне было двенадцать.

Доктор нахмурил брови.

– Полагаю, становится хуже?

Я кивнул, потом пожал плечами.

– Наверно.

– Ну, вам очень повезло, что ваш отчим был рядом и ввел эпинефрин. В противном случае они навещали бы вас в подвальном помещении. Если вы понимаете, о чем я.

В подвале больницы располагался морг.

– Да.

– Мы оставим его на ночь, – сказал доктор. – И следующие сорок восемь часов я посоветовал бы не оставлять его в одиночестве. – Он еще что–то лепетал, но я очень устал и пребывал в замешательстве.