Спэнсер Коэн. Книга 3
Шрифт:
– Нормально?
Он поднялся и не спеша оглядел меня с головы до ног.
– Идеально.
Одет он был в брюки цвета древесного угля, я никогда у него таких не видел. Казалось, сшиты они были на заказ. Судя по тому, как плотно они облегали его бедра, быть магазинными брюки просто–напросто не могли. А простецкая футболка сочеталась с бледно–голубыми полосками на его сером жилете с ромбиками.
Я вытянул руки.
– Рукава вверх или вниз? – Я не знал, как было предпочтительнее его родителям. Меня все–таки увидят их друзья.
Ответил
– Вверх. – Когда я завернул рукава до локтей, он долго меня рассматривал. – Ты вроде бы нервничаешь.
– Я нервничаю.
– Но ты же часто делал подобные вещи, – переборов улыбку, сказал он. – Разве нет? Ну, знаешь, на фейковых свиданиях и званых вечерах, на которых не хотел присутствовать.
– Это не одно и то же. Там была игра. А сейчас – нет. Сейчас реальность. Там будут твои родители и их друзья.
– И нам с тобой и Сарой будет скучно до чертиков, пока мои родители и их друзья–актеры будут трепаться о днях своей славы и рассказывать смешные истории о закулисном разврате, безусловно, не о своем собственном, и будут стараться выглядеть круче, чем есть на самом деле.
Я рассмеялся.
– Ну, ладно. Может, нам стоит обзавестись кодом для незамедлительного спасения? Типа если во время общения с кем–нибудь меня необходимо будет выручить, я дерну за бороду, – я потянул себя за бакенбарды на подбородке, – и вы с Сарой меня спасете.
Эндрю хмыкнул.
– У нас уже предусмотрены коды. Если Сара играется с сережкой, значит, мне нужно ее выручать. Если кто–нибудь настаивает на игре на рояле, я имитирую кашель, и Сара уводит меня в кухню выпить стакан воды. Потом мы прячемся в кухне вместе с официантами и поглощаем канапе. – Он весело кивнул. – Поверь, мы так делаем с тех пор, как научились ходить. Но я проинформирую Сару про маневр с бородой.
– Отлично.
– Готов?
– И всегда буду.
Он приник ближе и меня поцеловал.
– Спасибо, что идешь со мной.
– Всегда пожалуйста.
Обед прошел не так уж и плохо, если сравнивать с описанием Эндрю. Вообще–то, было вроде как весело. Я понятия не имел, кем были гости. Знаменитые бродвейские актеры или нет, я их сроду в глаза не видел. Что работало в мою пользу: я не имел ни малейшего понятия, кто был знаменит больше, и общался со всеми на равных.
Легко можно было понять, кто считал себя лучше остальных, а еще с легкостью можно было заметить, что из всех присутствовавших родители Эндрю пользовались наибольшим уважением. Я был экспертом по чтению людей и без особого труда понял: каждый человек знал, где ежеминутно находились Хелен и Алан Лэндоны.
Их уважали, ими восхищались, но при этом они были очень приземленными. Мне пришлось задуматься: а не потому ли их так любили люди? Эндрю и Сара вели себя забавно. Они были отличной командой, ловко увиливали от гостей и вежливо всем улыбались. Годы, посвященные
– Фу, Гвендолина здесь, – прикрыв рот бокалом шампанского, прошептала Сара.
Эндрю с точностью секретного агента просканировал комнату, но, заметив упомянутую Сарой женщину, стон подавить не сумел.
– Кто такая Гвендолина? – тихо спросил я.
Сара заговорила, как чревовещатель. На самом деле было поразительно, как эти двое проводили проверку.
– Женщина возле двери.
Я не обернулся, вместо этого отхлебнул из своего бокала и попытался вести себя столь же сдержанно, как и они.
Потом Эндрю произнес:
– Вон та с похожим на кошачью задницу ртом.
Шампанское у меня пошло носом.
Сара скрыла смех за кашлем.
– Скажу так: если б она получила роль египетской мумии, перебинтованной золотом и забальзамированной, ей бы не понадобились ни реквизит, ни грим.
Вытерев нос салфеткой, я рискнул отыскать взглядом обсуждаемую женщину. Описание Сары и Эндрю оказалось до абсурда точным. Вау.
Эндрю дополнил:
– Уверен, она умерла еще в девяностые. А ее тело функционирует исключительно благодаря химикатам в лосьоне для загара и лаке для волос.
Я был очарован.
– Ну, мне стоит пойти представиться, – объявил я.
– Чего? – шепотом прокричал Эндрю. – От нее в дрожь бросает. От нее бросало в дрожь, когда мне было пять. А сейчас и подавно.
Я прыснул.
– Мне нужно увидеть собственными глазами, действительно ли ее кожа настоящая, или она носит кожаный костюм, как в “Молчании ягнят”.
Он хохотнул и процитировал фильм:
– Оно втирает лосьон в свою кожу.
– Иначе его опять окатят водой из шланга.
Сара засмеялась.
– О, боже. Вы идеальны друг для друга.
В общем, я пошел знакомиться с Гвендолиной. Очень быстро я пришел к выводу, что долго общаться с ней было нереально. Спустя десять минут я знал все ее прошлое и отлично отрепетированный список спектаклей. Говорила она чрезмерно громко, а глаза были расфокусированы. Но для ношения очков и слухового аппарата она явно была чересчур тщеславна. Какая жалость. Если б она видела, что на ней было надето, пришла бы в ужас. Кричащий, устаревший и пропитанный запахом нафталина и лаванды нарядец. Выглядела она столь же прекрасно, как и благоухала.
– Первая постановка у меня была в тысяча девятьсот сорок восьмом году, – рассказала она.
Господи, боже. А Эндрю–то мог быть прав. Я похлопал ее по руке.
– Вы вышли на сцену, еще будучи новорожденной? – Я слишком увлекся своим шармом. – Иначе каким образом вы оказались в актерском составе? Вы выглядите очень молодо.
– О, ну разве ты не дьявол? – проворковала она и мечтательно улыбнулась.
Я взял ее за руку и повел к толпе.
– Давайте найдем вам что–нибудь выпить, – сказал я.