Сперанца
Шрифт:
— Сперанца!
— Что, дедушка?
— Что там затевает Таго?
Девочка с удивлением обернулась.
— Таго? А что такое? Я уж давно его не видела… Все собиралась сама к нему сходить. Я ему обещала… Почему вы спрашиваете, дедушка? Что-нибудь случилось?
— Я ничего не знаю, дочка, но ходят нехорошие слухи. Ты и сама, верно, знаешь, что твой двоюродный братец — горячая голова…
— Что вы хотите сказать?
— Когда еще тебя здесь не было, он, как только вернулся с фронта, поднял какую-то заваруху, и многие
Сперанца внимательно слушала.
— Завтра пойду поговорю с ним.
— Думаешь, он тебя послушает?
— Меня послушает? Да ведь не в этом дело! Если верно то, что вы говорите, я сама его послушаюсь.
Она с видом превосходства бойко прошла мимо Цвана, высоко подняв голову, легкая и гибкая, как тростинка.
— Сопля паршивая… — пробормотал старик. — Другой такой не сыщешь! Посмотрите только на нее: от горшка два вершка, а уже воображает о себе невесть что!.. Походка-то, походка! Подумаешь, англо-прусская королева… Ремня бы ей, вот что! Святое дело — ремень! Но теперь, видно, все на свете пошло по-новому. Не поймешь, что творится,
Он со вздохом прислонился к косяку и, стоя в дверях, не переставал следить за ней.
Сперанца бегала по гумну, развешивая выстиранное белье и что-то напевая.
«Подрастает, — сказал про себя Цван. — Вот только малость худа, а так повзрослела. Впредь надо будет за ней присмотреть: она уже не девочка».
Старик почесал голову и повернулся было, чтобы войти в дом, но прежде еще раз посмотрел на Сперанцу.
«И надо будет заставить ее снять эти штаны, — пробормотал он напоследок. — Кой черт! Где это видано, чтобы женщина ходила в штанах?»
Глава двадцать первая
На рассвете Сперанца отправилась к Таго. Цван долго окликал ее, чтобы дать ей последние указания.
— Сперва забирай вправо, а как подойдешь к ивняку, сворачивай на восток…
Сперанца уже не слушала и, не оборачиваясь, быстро шагала по дамбе.
Цван вернулся, покачивая головой.
— Втемяшится же такая блажь! Впрочем, Сперанца пошла в отца: когда Берто бывало заберет себе что-нибудь в голову, с ним ничего не поделаешь.
Сперанца легко и спокойно шла и шла извивами дамбы, с любопытством озираясь по сторонам.
У нее из-под ног с пронзительным криком взлетали диковинные птицы, и в такт ее шагам тихонько колыхался камыш. Ей начинали нравиться эти места, будившие столько далеких воспоминаний.
Дойдя до болота, она нашла плоскодонку там, где ей сказал дед, прыгнула в нее и отчалила, упираясь шестом в дно. Лодка медленно и бесшумно заскользила по зеркальной глади, искрившейся золотом в лучах восходящего солнца. Сперанцу вдруг охватило радостное и умиротворенное чувство.
Стоя в лодке, она все дальше и дальше отталкивалась
«Охотники», — сказала себе Сперанца и поздоровалась:
— Добрый день.
— Эй, душка… — крикнул один.
Сперанца не обернулась, но про себя рассмеялась. В первый раз к ней обращались не как к ребенку; она не раз слышала, как парни окликали так девушек.
С берега кричали ей вслед, и Сперанца явственно расслышала похабную фразу. Она быстро нагнулась, схватила пук водорослей и, обернувшись, бросила его туда, где лежали парни, обдав их брызгами воды и грязи.
Она посмеялась над их проклятиями и поплыла дальше.
Скоро она нашла протоки, о которых говорил ей Цван, и ее охватило какое-то волнение при мысли о том, что в этих местах родился и жил Таго.
Когда она добралась до противоположного берега болота, солнце уже стояло высоко. Она привязала лодку к стволу ивы и спрыгнула на землю. Хибарки не было видно, но из-за деревьев поднимался дымок.
Сперанца нашла торную тропку, пошла по ней и вышла на полянку перед дощатой лачугой. Возле дома старик обстругивал заостренные колышки, а у его ног спал пес.
Сперанца столько слышала о Джузеппе, что ей казалось, будто она всегда его знала.
Однако она в нерешимости остановилась, не зная, как привлечь его внимание.
— Таго! — крикнула она наконец.
Она понимала, что его, должно быть, нет дома, но не могла обратиться прямо к старику.
Джузеппе с живостью поднял голову, потом поднес руки ко лбу, чтобы солнце не било в глаза.
Пес тоже поднял голову и смотрел то на Сперанцу, то на хозяина, словно спрашивая у него, как поступить.
Молчаливый осмотр явно затягивался, и Сперанца решила положить ему конец.
— Таго дома?
— А кто его спрашивает?
— Я спрашиваю…
— А кто ты будешь?
— Я Сперанца. Внучка Цвана.
— Подойди-ка поближе, покажись…
Сперанца подошла. Джузеппе продолжал ее разглядывать. Старику, повидимому, спешить было некуда, и она уже начинала смущаться.
— Сроду не видел подобного фрукта… — изрек наконец старик и засмеялся беззвучным смехом.
У Сперанцы захватило дух.
— Ну-ка повернись, я тебя получше рассмотрю…
Девочка повернулась, немного отступив, но при этом сказала:
— Вы же не портниха… Вам ведь не надо снимать с меня мерку.
— А ты знаешь, кто я?
— Конечно, знаю: вы — Джузеппе, тот самый… — Она во-время остановилась.
Старик на мгновение, казалось, поник головой, но сразу оправился.
— Боишься?
— Нет.
— Что тебе сказали про меня?
— То, что все знают.
— А ты не боишься…
— Нет. Я даже, представьте себе, один раз исповедовалась за вас…