Списанная со счетов
Шрифт:
— Ваши эке, фира Лори, пересчитайте и подпишите здесь.
— Всё верно. Спасибо, фира Салине.
Тёплое солнце уже начинает розовить облака, когда я возвращаюсь, пересекая площадь Искупления.
Внимание привлекает небольшая толпа у ступеней храма. Перед толпой выступает церковник в белой сутане. Неподалёку остановился патруль городской стражи и тоже взирает на это действо.
Из любопытства подхожу ближе.
— И было видение наисвятейшему архиепископу! О том, что гневаются Боги Варрлаты! И гласят они, что
Раздражённо передёргиваю плечами.
Интересно, кто вообще в состоянии соблюсти все эти коны? Если руководствоваться тем, что там написано, то вообще непонятно, как они до сих пор здесь плодятся. По конам Варрлаты женщинам во время “соития” полагается неустанно молиться, а ещё им запрещается представать обнажённой перед своим мужем. Зато обнажаться допустимо перед лекарем, во время некоторых религиозных ритуалов очищения и наказаний розгами, если наказание это вынесено судом.
Как по мне — полный бред. Ну вот кто будет проверять, чем там заняты супруги в своей спальне?
Пытаюсь представить мужа, который публично обвинит свою жену в греховности лишь потому, что она снимет перед ним свою закрытую под самое горло, многослойную сорочку. Ну да… ну да… ага.
И всё же толпа внемлет церковнику. Соглашается. Грозится найти неверных и приволочь прямо храм, дабы придать их грехи гласности, стребовать покаяния и наказания. Ибо другие, увидев это, несомненно задумаются о неправедных мыслях своих…
Я уже собираюсь уйти, но моё внимание привлекает ребёнок лет восьми, который крутится за спинами толпы.
Он потерялся?
Направляюсь к нему, чтобы помочь, но когда оказываюсь рядом, вижу, как тонкая рука мальчишки ныряет в карман богато отделанной накидки немолодой фиры.
Доля секунды уходит, чтобы сообразить, что происходит. Хватаю мальца за запястье и тяну назад, одновременно с этим, меня саму кто-то грубо отталкивает в сторону, а мальчишку хватают и вздёргивают за шкирку.
Нас окружают стражи из патруля.
— Попался! — нависает над ребёнком здоровый бугай в обмундировании городской стражи.
Мальчишка пытается вырваться, но он в заведомо проигрышной позиции.
— Я ничего не делал! Ничего не делал! — испуганно тараторит ребёнок, зыркая на стражников.
Часть толпы оборачивается, заинтересованная шумом нашего представления.
— Уважаемая фира, — стражник обращается к женщине, чей карман был целью воришки. — Проверьте, не пропало ли у вас чего?
Женщина краснеет, возмущается и начинает проверять все карманы:
— У меня ничего не пропало! — облегчённо заявляет фира.
— Тогда всего хорошего, — стражник салютует фире и шагает прочь. Мальчишку он при этом отпускать не собирается, и, придерживая за шкирку, волочит следом за собой.
Бегу следом за здоровяком.
—
Ловлю удивлённый взгляд мальчишки.
— Выгораживаете вора? За это можно и розгами получить!
Свидетели этой сцены начинают перешёптываться, обсуждая слова стражника. Краснею до кончиков ушей, но сдаваться не собираюсь:
— То есть вы вот так просто возьмёте и похитите чьего-то ребёнка? И это притом, что фира вам чётко сказала, что у неё ничего не пропало?!
— Выверните его карманы! — резко останавливается и раздражённо отдаёт приказ. — Если найдём у этого оборванца хоть один эке, или что либо ценное, то и малец и вы, фира, отправитесь с нами!
Мои локти оказываются в жёстком захвате мужских рук.
Кровь отливает от лица.
А если что-то найдут? А если парень успел что-то украсть?
Чувствую, как часть толпы затаила дыхание в ожидании развязки…
Глава 26. Куплю пилюлю от нервов
Ева
— Пусто, капитан! В карманах ничего нет.
— Обыщите ещё раз! Я таких издали чую!! — почти рык.
Новые обыски не приводят к успеху. У мальчика не находят ничего, кроме сломанной пуговицы.
— Вокруг свидетели, которые могут подтвердить, что ребёнок ничего не воровал! Какие ваши доказательства его вины?! Отпускайте мальчишку, капитан! — изо всех сил стараюсь спрятать в голосе дрожь.
— Ишь, какая выискалась! — на лице капитана читается острое раздражение. — Говоришь, он мать потерял? Увижу, что этот оборванец крутится вокруг честных людей, отправлю в темницы крыс кормить! И мне будет всё равно, есть ли у него что-либо в карманах!
Бледного парня толкают в мою сторону. В этот момент жёсткая хватка исчезает с моих локтей, ребёнок налетает на меня, а я, не удержавшись, шлёпаюсь на попу.
Не так уж и больно… но довольно унизительно.
Слышу сдерживаемые смешки и раздражённое ворчание капитана.
Поднимаюсь, потирая ушибленное место.
Вот хамы.
Мальчишка тоже поднимается и растерянно зыркает то на меня, то на смакующих эту картину горожан, то на спины удаляющейся городской стражи.
Молча беру его за руку и шагаю прочь. Лучше бы нам поскорей убраться отсюда, не нравятся мне взгляды из толпы.
Ребёнок даже не пытается упираться и послушно идёт следом.
— Оно того стоило? — прерываю молчание, когда мы отходим на достаточное расстояние.
— Что?
— Не прикидывайся, я поймала тебя за руку, когда ты собирался обчистить карманы той фиры! Капитан тоже это видел, поэтому был так зол! И вот я тебя спрашиваю, стоило ли оно того? Или ты не понимаешь, что таким образом делаешь людям плохо?