Спорим на разбитое сердце?
Шрифт:
— Ты понимаешь, насколько бредовые твои аргументы? — поинтересовался Август, мотнув головой. — Я не буду спать с тобой, еще раз говорю.
— Значит, мне придется напиться вина, — расстроено заключила девушка, уронив голову на мягкую прохладную подушку. — Если бы ты не напугал меня до смерти спиритической доской, то все было бы в порядке. Если я напьюсь, то будешь виноват ты.
— Раньше ты не была такой пугливой и слабой.
— Я? Слабая? — фыркнула девушка, оскорбленно взглянув на фигуру, все еще стоящую у двери, но собирающуюся уйти с минуты на минуту. — Да я могу
— Когда ты уже перестанешь висеть на мне? — усмехнулся Август, наблюдая за тем, насколько устало Элинор поднимало голову с подушки. Едва ли ей хватит сил вообще встать с кровати. — Нет, не спорим. Только деловые отношения, Элинор. Больше никаких прикосновений и душевных разговоров. Спокойной ночки.
И он, кажется, довольный, что так легко «отшил» девушку, вышел из комнаты со сладкой улыбкой на губах. Ему нравился самоконтроль, странно опьяняющий его рассудок тем, что он не чувствовал себя зависимым от Элинор, но Элинор уже была зависима от него — он был ведущим в этой игре, и все козыри были только в его руках.
Что-то нежное тронуло его руку, обжигая холодом — это была Элинор, которая так бесшумно подкралась сзади, и словно кошка, прыгнула на спину Августа так неожиданно, что он потерял равновесие и упал на спину вместе с девушкой.
Она бесцеремонно склонилась над его лицом и самодовольно улыбнулась, точно так же, как улыбался Август секунду назад. Он не видел, но ее взгляд излучал ядовитый азарт, вызванный неожиданной для себя победой. Тот, у кого были в руках все козыри, может неожиданно остаться ни с чем.
— Я победила, — прошептала она, потратив все силы на этот поступок. — Спишь в комнате.
— Мы не заключали спор, — не согласился Август. — Так что я все еще собираюсь спать в гостиной один, без тебя.
— Так сложно поспать на мягкой удобной кровати вместо жесткого и холодного дивана? — возмутилась она, сев прямо и давая возможность Августу вырваться. Однако он не торопился это делать.
— А ты будешь спать на полу?
— Нет, на кровати, — ей хотелось добавить еще и «конечно», но Август перебил ее.
— Вдвоем на одной кровати?!
— Да, — она спародировала недавнюю фразу парня, — у тебя есть еще такие безрассудные вопросы?
— С ума сошла? — Август действительно был возмущен такому предложению. Возможно, все парни наоборот уговаривали Элинор спать вместе, но Август почему-то считал эту затею, мягко говоря, глупой. — Не хочу я спать с тобой в одной кровати.
— Мы будем в одежде и мы будем спать. И даже не коснемся друг друга, — все еще уговаривала его девушка, теряющая надежду на то, что Август согласиться. — Если согласишься, то я также сделаю что-нибудь, что ты попросишь. Видишь, это деловое предложение. Желание за желание. Согласен?
— Нет, — он встал с пола, осторожно оттолкнув Элинор в сторону. — Минимум на три желания.
— Три?! — удивление заставило ее широко раскрыть глаза. — Три желания всего за сон?!
— Или я ухожу прямо сейчас.
— Ладно, я согласна, — от безысходности она вздохнула. Кажется, она добилась своей цели, но снова осталась в отстающих.
— Заведи уже себе
— У меня он есть… — прошептала девушка, закрывая глаза.
— Я не твой парень, — он едва усмехнулся, почувствовав, что Элинор рассерженно взглянула на его фигуру, но так устала, что опустила споры. Она понимала, что убеждать Августа в том, что она встречается с Марком бесполезно, потому что это уже очевидная и смешная ложь.
Оттого, что они оба устали, их рассудки очень быстро окутались дымкой сна, приятной, оставивши их тела в беспамятстве до самого утра. Элинор держала свое слово и за всю ночь ни разу не коснулась парня — ей и не хотелось. Ей просто нужен был человек рядом, потому что она еще никогда не оставалась одна в пустом доме во время шторма. Август говорил, что не защитил бы ее от призраков, но она по-детски наивно считала, что он врет. Он не ушел от нее тогда, даже рассердившись. И не ушел бы тем более, если бы ей грозила опасность. В итоге она сама запутала себя в том, где игра, и где реальность, — и это самое опасное в их пари — потерять границы, которые она совсем недавно так четко видела!
***
Элинор спит довольно чутко, поэтому, на удачу им обоим, проснулась первой от стука в дверь. Он был тихим, очевидно, формальным. Тот самый стук, которому плевать на разрешение — человек просто заходит, оправдываясь тем, что «постучал же».
Она поняла не сразу, что он таит в себе опасность, ведь мама часто заходит в ее комнату после ночной смены и устраивает стирку формы, за одно забирая и вещи Элинор. Девушка испуганно открыла глаза и поняла, что рядом с ней спит милый парень (по меркам мамы, милый), совсем близко, и она лежала здесь, с ним, сложив на его грудь руки, видимо, посчитав во сне, что это была ее подушка. Ее охватила легкая паника, она вскочила с места так резко, что даже потревожила сон Августа.
— Мама, дверь закрыта, — торопливо произнесла она первое, что пришло в голову. — Я сейчас открою.
Дверь, конечно, была не заперта. Но вряд ли мама обрадуется Августу, все еще спящему у бока дочери.
Элинор толкнула его со всей силы в плечо, пробудив его. Он не понимал, почему она так спешно выталкивает его с постели, но затем девушка сказала, что ее мама вернулась, и она зайдет с минуты на минуту в комнату.
— Че-ерт, — сонно вздохнул Август, — оглядываясь по сторонам. — Я же говорил, чтобы я ночевал на диване.
— Тогда бы она увидела тебя, и было бы еще хуже, — шептала она, толкая Августа к шкафу. — Посиди три минутки там, прошу. Всего три!
После этого она кинулась к двери и покрутила замком, сделав вид, что отпирает дверь.
В комнату вошла ее мама.
В ее руках была белая плетенная корзинка небольших размеров, с которой она обычно ходила перед стиркой. На самом деле, она была очень чистоплотной женщиной, поэтому уделяла даже таким обыденным процессам довольно много внимания. Элинор считала ее педанткой, хотя бы потому, что ее дочь — обычный подросток, поэтому ничего страшного, если она не помоет посуду сразу после еды, ведь так?